невозможно. Оба знали это чувство слишком хорошо, в тишине темной комнаты, глядя в один и тот же потолок: "Если б я мог разжать пальцы, то и пальцы моего сердца могли бы разжаться. Но я не могу. Я хочу дотянуться до тебя и хочу, чтобы ты дотянулась до меня. Но не могу".
— Извини, что испортил утро, — сказал Джейкоб. — Я хотел, чтобы ты отдыхала целый день.
— Не ты же написал эти слова.
— И не Сэм.
— Джейкоб…
— Что?
— Так не может быть, и так не будет, чтобы один из нас ему верил, а другой нет.
— Так верь ему.
— Ясно, что это он.
— Все равно верь. Мы его родители.
— Именно. И нам нужно его научить, что действия имеют последствия.
— Верить ему — это важнее, — сказал Джейкоб, и выходило, что разговор слишком быстро переключился на его собственные тревоги. Чего ради он решил упираться?
— Нет, — возразила Джулия, — важнее его любить. И пройдя через наказание, он будет знать, что наша любовь, которая заставляет нас время от времени причинять ему боль, и есть самое важное.
Джейкоб открыл перед Джулией дверцу ее машины со словами:
— Продолжение следует.
— Да, следует. Но мне надо услышать от тебя сейчас, что мы на одной странице.
— Что я ему не верю?
— Нет, что независимо от этого ты поможешь мне дать ему понять: он нас расстроил и должен извиниться.
Джейкоба это бесило. Он злился на Джулию за то, что она заставляла его предать Сэма, злился на себя за то, что сдался. Если оставалась еще какая-то злоба, то это уже на Сэма.
— Угу, — согласился Джейкоб.
— Да?
— Да.
— Спасибо, — сказала она, забираясь в машину. — Продолжим вечером.
— Угу, — подытожил Джейкоб, захлопывая дверцу, — и можешь не тропиться, времени у тебя сколько хочешь.
— А если сколько хочу не поместится в один день?
— А у меня вечером это совещание в Эйч-Би-Оу.
— Какое совещание?
— Но не раньше семи. Я говорил тебе. Но ты все равно, наверное, еще не вернешься.
— Как знать.
— Неудачно, что оно в выходной, но это всего на часок-другой.
— Вот и хорошо.
Он пожал ее локоть и сказал:
— Возьми все, что осталось.
— От чего?
— От дня.
Домой ехали в молчании, если не считать "Национального общественного радио", чье проникновение повсюду превращает его в разновидность тишины. Джейкоб взглянул через зеркало на Сэма.
— Я зашел и съел тута банку вашего тунца, мисс Дейзи.
— У тебя припадок или что?
— Это из кино. Только там мог быть и лосось.
Джейкоб понимал, что не нужно позволять Сэму у себя за спиной утыкаться в планшет, но бедный парень довольно получил за утро. Было бы только справедливо дать ему немного утешиться. И тем самым отодвинуть разговор, который Джейкоб не хотел начинать сейчас, да и вообще.
