Старик Гхурху, сидевший рядом с ним, терпеть не мог пустобреха Дону и всегда старался чем-нибудь его поддеть.
— Если бы все зависело от тхакура, ты бы уж, наверно, не упустил бы такого случая, — проговорил старик, подмигивая Рамджатану.
— Ты, дедушка, можешь говорить все что угодно, — рассердился Дона, — но я тебе вот что скажу: из-за какой-то жалкой подачки в два бигха я бы не отказался от своего участка, как вот он! — Дона кивнул на Рамджатана.
Старик сначала удивленно глянул на Дону, потом резко повернулся к Рамджатану:
— Неужели ты, Рамджатан… неужели ты сам отказался от своей земли?
— Да, отец, — покорно вздохнул Рамджатан. — Наш тхакур пожертвовал целых десять бигхов земли, а потом вызвал меня к себе. «Если, говорит, хочешь ссориться со мной, то так и знай: затаскаю по судам. Рано или поздно все равно откажешься от своего участка. Ты, говорит лучше потихоньку откажись от него, а за это я тебе из пожертвованной земли выделю целых пять бигхов…» Сам посуди, отец, мне ли тягаться с тхакуром?
Дона промолчал, а старый Гхурху погрузился в раздумье. Несколько минут длилось это неловкое молчание. Дремавшая около них пятнистая собака поднялась на ноги и, лениво потянувшись, встряхнулась всем своим косматым телом. Маленькая девочка толстым стеблем сахарного тростника стала выкатывать из костра картофелины. Дона взглянул на солнце и поспешно встал, заявив, что ему пора в поле. Рамджатану очень хотелось, чтобы Дона поскорее ушел, тогда бы он смог поговорить со стариком откровенно. Однако старый Гхурху тоже собрался уходить.
— Залил костер водой — не разожжешь, отказался от земли — не вернешь. Так-то, брат Рамджатан! — В голосе старика прозвучало осуждение. — Теперь жди своего бхудана!
Рамджатан начал было оправдываться, но Дона, прервав его, взял старика за руку.
— Пойдем, отец, нам с тобой по дороге.
Подавленный, плелся домой Рамджатан. Конечно, он и раньше побаивался острого язычка Доны, но уж никогда не думал, что Дона так быстро пронюхает про его дела. Больше же всего на свете он боялся предстоящего объяснения с Джасванти. Что он скажет ей в свое оправдание? Да она ему теперь житья не даст!.. И Рамджатану снова вспомнился рассказ о Бансатти. В сердце каждого крестьянина живет неистребимое желание иметь собственную землю, а он, Рамджатан, отказался от своих наследственных прав на аренду участка, лишь бы наконец получить собственный клочок земли… Неужели жена не поймет его?.. Ну, будь что будет…
