Охраной порядка занимались профитролли — бывшие профессиональные кулачные бойцы из породы, естественно, троллей. Южных троллей — это важно учитывать. Они поменьше северных собратьев, плодятся исключительно в горах, а соображают примерно так же, как тухлый арбуз в теплую погоду, иными словами, так, как и надлежит соображать троллю. И при этом имеют важную особенность — их плоть каменеет не сразу, а спустя несколько минут после смерти.
Профитролли важно расхаживали по кварталу в серой с голубым униформе, позвякивая стальными перчатками на руках и шмыгая расплющенными носами. Дубинки профитроллям не нужны — их кулаки, окованные железом, могучее оружие. Поскольку раньше я был связан с тролльими боями (давняя история, не спрашивайте), кое-кого из бойцов я знал.
Конторой служил трехэтажный особняк, стоявший в конце квартала на высокой насыпи. Очевидно, дела у Вирны шли более чем хорошо: перед калиткой огромных ворот выстроилась цепочка просителей (неплохо придумано — игорный дом раздевает тебя до подштанников, ты идешь к владельцу дома — получаешь кредит, и так до тех пор, пока твое жилье не оказывается в собственности кредитора). Я пробился к столику секретаря, игнорируя вопли, и, сграбастав за грудки канцелярскую крысу, встряхнул (но не взболтал) и велел доложить о том, что явился Джарси. Фатик М. Джарси.
Сизокожий профитролль, охранявший секретаря, издал звук, похожий на бурление кипящей воды в чайнике.
Я взглянул на него строго:
— Молчать, Маннон Колчек!
— Бур-р-р-р…
Маннон Колчек и его старший брат, Маммон Колчек, были в свое время неплохими кулачными бойцами. К несчастью, век профитролля недолог — слишком много травм получает тролль даже в результате одного поединка, здоровье его быстро портится, он обзаводится одышкой, хроническим насморком и тугоухостью. К тому же удары по голове выбивают из тролля и без того скудные запасы ума, так что многие к сорока годам могут стать форменными дураками — после чего им прямая дорога в охранники или бандиты.
Я вел себя слишком уверенно и надменно, и секретарь почел за лучшее донести обо мне хозяйке. Вернулся он минут десять спустя; под мышкой табурет, в руках — лист бумаги.
— Госпожа Вирна просит изложить ваше дело в письменной форме.
О черт!
Пишу я не сказать, чтоб без ошибок! Надеюсь, вы еще помните письмо Трампу, составленное мною в обители воров? И это я еще не слишком волновался!
Тем не менее я сел и написал — торопливо, утирая пот и сдерживая дрожь рук, из-за чего буквы получались неимоверно корявые.
