Красный командир почему-то думал по-другому: он велел связать сына Игарки и забрать с собой.
Игарки на ту пору не было в поселке, он вернулся на другой день и сразу же отправился по следу партизан. Сына он нашел неподалеку от поселка, застреленного в упор, в спину. Игарка отомстил красным партизанам, выследив и застрелив из засады их командира.
Потом пришли белые, ограбили поселок, многих убили. Теперь уже им жестоко отомстил Игарка, застрелив их командира и еще семерых солдат — по одному за каждого убитого соплеменника: именно так повелевали законы предков.
Игарке все равно было, красные или белые, лишь бы они не мешали им жить по этим самым законам.
В конце концов в тайге окончательно утвердилась советская власть, Игарка снова стал ходить в сопки с геологами и геодезистами, ловить беглую каторгу: каторга часто нападала на якутов, отнимая у них последнее, насилуя и убивая. Правда, теперь за поимку или убийство каторги давали меньше всяких товаров, чем при старой власти, но наказать власть, как и в прежние годы, Игарка не мог: она была чем-то вроде таинственных духов гор, которые могли творить все, что им заблагорассудится, и народу Игарки оставалось лишь молиться им и просить о милости.
Павел Кривоносов, несмотря на свою молодость, был опытным охотником на людей. Конечно, не таким следопытом, как Игарка, и, может, не таким метким стрелком, но если бы ему пришлось самому охотиться на Игарку или, наоборот, убегать от него, неизвестно, кто кого бы одолел. Пашке казалось, что одолел бы он, а не Игарка. Потому что… Потому что отец всегда говорил Пашке: если человек не уверен в своих силах и своей правоте, он проиграл, еще даже не ввязавшись в драку. А Пашка в своей правоте не сомневался никогда и в драку ввязывался не задумываясь.
Для Павла отец был всем: и родителем, и наставником, и другом. Приятелей у Пашки не водилось. В поселке Пашку опасались даже взрослые. И все после одного, как казалось тогда Пашке, нелепого случая.
Однажды в школе подрались пацаны, и Пашка тоже оказался втянутым в эту драку. Дело вроде обычное, но так уж вышло, что именно ему, Пашке Кривоносову, досталось больше всех: и лицо раскровянили, и железкой пробили голову.
Отец встретил Пашку на улице: шел куда-то по своим делам. Расспросил. И тут же занялся дознанием: кто и зачем так обошелся с его сыном. На другой день арестовали двоих отцов из тех пацанов, что участвовали в драке.
Пашка, как ни мал еще был, догадался, что этот отцовский поступок сделает его совершенно чужим в родном поселке. Он разбудил отца среди ночи и спросил, зачем тот так поступил. Отец не прогнал его, не накричал, а потерев заспанное лицо ладонями и закурив, долго и терпеливо объяснял Пашке, что такое классовая борьба и как она может проявиться там, где ее вроде бы и не должно быть.
