Около девяти часов Ломели отодвинул от себя нетронутую тарелку, поднялся и объявил присутствующим за столом, что пора возвращаться в Сикстинскую капеллу. Этим он инициировал всеобщий исход в холл. О’Мэлли уже стоял на месте у стойки регистрации с клипбордом для записей в руке.
– Доброе утро, ваше высокопреосвященство.
– Доброе утро, Рэй.
– Хорошо спали, ваше высокопреосвященство?
– Превосходно, спасибо. Если нет дождя, я, пожалуй, пойду пешком.
Он дождался, когда швейцарские гвардейцы откроют дверь, и шагнул под утреннее небо. Воздух был прохладный и влажный. После жары в Каза Санта-Марта легкий ветерок в лицо освежал. У площади стоял ряд мини-автобусов с включенными двигателями, к каждому из них был приставлен агент службы безопасности в штатском. Пешая прогулка Ломели вызвала всплеск переговоров шепотком в рукав, а когда он направился к Ватиканским садам, то почувствовал, что следом идет его персональный телохранитель.
Обычно в этой части Ватикана толклись чиновники курии, кто-то прибывал на работу, кто-то направлялся по делам; по брусчатке двигались машины с номерами, имеющими буквенный индекс SCV[67]. Но на время конклава все это пространство было очищено. Даже палаццо Сан-Карло, где глупый кардинал Тутино построил свои громадные апартаменты, казалось заброшенным. Словно на Церковь обрушилось какое-то страшное бедствие, стерло с лица земли всех верующих, не оставило никого, кроме агентов службы безопасности, наводнивших покинутый город, как черные скарабеи. В саду они стояли группкой за деревьями, разглядывая идущего мимо Ломели. Один прохаживался по дорожке с немецкой овчаркой на коротком поводке, проверял клумбы на наличие бомб.
Ломели, подчинившись капризу, свернул с дороги и прошагал по ступенькам мимо фонтана на лужайку. Он поднял подол сутаны, чтобы не замочить. Чувствовал под ногами упругую траву, выделявшую влагу. Отсюда за деревьями открывался вид на нижние холмы Рима, серые в ноябрьском свете. Представить только, что тот, кто будет избран папой, никогда не сможет пройти по городу по своему желанию, заглянуть в книжную лавку или посидеть за столиком уличного кафе, он навсегда станет узником Ватикана! Даже Ратцингер, который сам ушел в отставку, не смог избежать этой судьбы, доживал свои дни взаперти в перестроенном монастыре в саду, вел существование призрака. Ломели помолился еще раз, чтобы его миновала такая судьба.
Взрыв радиопомех за спиной нарушил его размышления. За этим последовала неразборчивая электронная трескотня.
