Он взял со своего сиденья проповедь, так и не прочитанную, и передал ее монсеньору Епифано, который принял рукопись с недоуменным выражением, словно не зная толком, что ему с ней делать. Ломели ее не прочел, так должна ли она теперь попасть в архив Ватикана или нет? Затем Ломели сел. По традиции за проповедью следовали полторы минуты молчания, чтобы суть сказанного дошла до всех. Только кашель время от времени нарушал необъятную тишину. Он не мог оценить реакцию. Может быть, все пребывали в шоке. Если так, значит так тому и быть. Сейчас он чувствовал себя ближе к Богу, чем на протяжении многих месяцев. Может быть, ближе, чем когда-либо в жизни.
Ломели закрыл глаза и стал молиться: «Господи, я надеюсь, мои слова отвечали Твоей цели, и благодарю Тебя за то, что даровал мне мужество сказать то, что я чувствовал сердцем, а также умственные и физические силы произнести это».
Когда время размышлений закончилось, церковный служка снова поднес ему микрофон, и Ломели поднялся и затянул первую строку «Credo» – «Credo in unum deum»[51]. Голос его звучал тверже, чем прежде. Он испытал прилив духовной энергии, и эта сила оставалась с ним, так что на каждом этапе последовавшей евхаристии он ощущал присутствие Святого Духа. Эти длинные песенные пассажи на латыни, перспектива услышать которые наполняла его душевным трепетом, – Вселенская молитва, Песнопение пожертвования, Вступление, а также Sanctus, Молитва причастия, обряд евхаристии – каждое слово и каждая нота казались живыми от присутствия Христа. Он прошел по нефу, предлагая причащение избранным простым прихожанам, вокруг него и за его спиной кардиналы выстроились в очередь, чтобы подняться к алтарю. Он клал облатки на языки стоящих на коленях прихожан, отчасти ощущая на себе взгляды коллег. Чувствовал их удивление. Ломели – мягкий, надежный, компетентный Ломели, Ломели-юрист, Ломели-дипломат – совершил то, чего от него никто не ожидал. Он сказал нечто интересное. Он сам не ожидал от себя такого.
В одиннадцать часов пятьдесят две минуты он затянул последнее – епископское – благословение «Benedicat vos omnipotens Deus» и осенил крестным знамением север, восток и юг.
«Pater… et Filius… et Spiritus Sanctus»[52].
«Amen».
– Приступайте, месса закончена.
– Слава Господу.
Он встал у алтаря, сцепив пальцы на груди, а хор и прихожане запели Мариин антифон. Кардиналы прошествовали парами назад по нефу, к выходу из собора, а он бесстрастно вглядывался в них. Знал, что не он один думает: когда они вернутся сюда в следующий раз, один из них будет в роли папы.
