Возражений не последовало. Я тоже промолчал, хотя меня терзали сомнения насчет заработка воровством, как-то до сих пор мы не слишком в этом преуспели. Если бы мы грабили… но на это у нас, как минимум у меня точно, кишка тонка.
Дождь расходился все сильнее. На ночь мы остались все под тем же деревом, выставив котелок для сбора воды. Лошадь на всякий случай привязали к дереву ремнем от упряжи, который мне «подарили» местные вместе с солью и седельными сумками. Он, конечно, был коротковат, но уж очень мы боялись потерять нового члена нашей команды.
Утро было холодным, но без дождя, что уже радовало. Мы, позавтракав водицей, выдвинулись в сторону реки, но несколько выше по течению. Я, привязав ремень вместо повода, ехал самостоятельно. До нас не сразу дошло, что лес становится реже. Когда стали возникать смутные подозрения, верить им не хотелось. Через час все оторопело встали.
– Ниче себе подальше от степи, – произнес я.
Перед нами простиралась во всем своем великолепии… степь.
Мы, практически не сговариваясь, повернули обратно. Ассоциативный ряд прост: степь – это орки, орки – это рабство. Мы против насилия над личностью! Как уж мы так плутанули, что вышли к степи, я не понимал. Может, лес выдавался в равнинную территорию, а может, действовало правило правой ноги… Главное – не понять, главное – уйти. Отойдя на некоторое расстояние от опушки, мы вновь сменили направление и к обеду все-таки вышли к реке. Всю дорогу молчали, боясь шуметь.
– То есть, – резюмировал Клоп, – мы все это время были в дне пути от степей?
Вопрос не требовал ответа. Река в том месте, где мы вышли, была несколько шире, чем у острова, но нас это не остановило. Мы с ходу начали раздеваться.
– Ларк, ты в этот раз будешь за Звезданутого держаться. – Клоп сворачивал свои вещи в узел. – Я буду рядом плыть.
Клоп зря переживал, река в этом месте была хоть и широкой, но неглубокой. Мы практически перешли ее. Лишь в одном месте пришлось проплыть метра три, и снова можно было чапать по илистому дну. Выдохнули мы, лишь когда углубились в лес на противоположном берегу. Мысли о дороге и голод отступили на второй план. Передохнув и посовещавшись, решили идти вдоль реки дальше, а там по обстоятельствам. Спать легли уже в сумерках, перекусив корнями камышовых. Понятно, что о костре речи не было – и разводить нечем, и страшно. Боялись все. Об этом даже спрашивать не надо было, за годы рабства у каждого из нас разум пропитался страхом, и теперь он гнал нас словно зайцев. Поэтому на следующий день мы продолжали бегство, остановиться смогли лишь на третий день, когда уперлись в дорогу. Кроме дороги наше внимание привлек мост. Старенький деревянный мост.
