Казалось, из самых недр подсознания кричали невнятные голоса предков. В ужасе кричали из тех времен, когда ни символами, ни языком нельзя было выразить то, что охотилось и предвещало смерть. Люку почудилось, что в этом холоде и тьме они вернулись в то время, когда Земля была молодой. А может, и в еще более раннее. Оно господствовало здесь. Ветви и листья содрогнулись, поверхность болот всколыхнулась, темные и сырые долины затаили дыхание перед его появлением.
Люк двинулся на звук, к восточному краю холма, где они решили держать последнюю оборону. А может, встреча с ним обернется жертвоприношением. Оно заберет с вершины их трепещущие тела, стремительно набросившись с той радостью и возбуждением, которые бывают у хищников от запаха теплой плоти и фонтанирующей соленой крови.
Люк представил себе пригнувшуюся к земле, мускулистую тьму. Крадущуюся в тенях, с легкостью обходя препятствия. Те самые препятствия, которые хлестали их по ногам и мешали идти. Оно просто обходило их, способное проскользнуть сквозь любой естественный барьер. Каждая пядь земли, наверное, была давно знакома его ноздрям и языку.
Зажав в руке нож, Люк сказал себе, что у него будет один удар, и он должен нанести его быстро. Молниеносно. Быстрее пули. Именно в тот момент, когда оно выскочит, чтобы вцепиться в горло или распороть грудь. Один удар – один шанс.
Приблизившись к краю холма, Люк опустился на корточки и поднял левую руку, как делают полицейские-кинологи. Занесенная для удара рука побелела от напряжения.
Потом он, не задумываясь, развернулся и бросился назад, туда, где сидел и наблюдал за ним Дом. Бросился большими прыжками, не глядя под ноги. Бросился со всех ног к Дому и палатке, держа нож наизготовку.
Волосы на затылке встали дыбом, в ушах зазвенело, в груди похолодело. Как он и предчувствовал, оно зашло с тыла. Быстро и тихо, выманив из лагеря одного из них.
Позади палатки посыпался гравий. Раздался звук, похожий на храп вола, а потом Люк заметил темную фигуру, метнувшуюся вниз и растворившуюся в темноте, как скользящая тень от тучи. Стоя между елью и провисшей палаткой, он дорисовал в воображении образ чего-то длинного, черного, проворного и текучего как вода. Оно исчезло под южным склоном холма.
Люк перестал метаться и бросился, спотыкаясь о покрытые лишайником валуны, за палатку. С силой выдохнул воздух, издав при этом крик, когда окунулся в звериные миазмы, оставленные существом. Он оказался в том самом месте, где оно только что было. Тянулось оттуда, чтобы схватить Дома, сидевшего перед палаткой и глядевшего в другую сторону. Зашло с подветренной стороны.
