— Ну, так что? Останешься? — спрашиваешь ты. Мордашка Шику светится от счастья.
Мне становится немного грустно.
— Тогда мне пора, — говорю я, вставая, — дела, дела…
В первый момент мне кажется, что все случившееся приснилось: горящий «Мустанг», Шику, чаепитие… Я снова лежу в танке, ощущая спиной каждую кочку.
— Проснулся?
Знакомое лицо склоняется надо мной, круглое, с хитрыми зелеными глазами и угольно-черными бровями. Голос тоже кажется знакомым, но, хоть убей, не могу вспомнить, кому он принадлежит.
— Не узнал, — с притворной грустью констатирует незнакомец, на самом деле он вполне весел, — Райт, дубина, это же я, Жан Веньяр к твоим услугам.
— Богатым будешь, — шепчу, чувствуя, что голос куда-то подевался. Сколько же я провалялся на снегу?
Теперь я его узнал, твой приятель по академии, командир танковой роты, Веньяр. Другого такого шутника и не сыщешь во всех вооруженных силах империи. Рядом с Жаном сидит полусонная Танюшка.
— Жан, как я здесь оказался? — спрашиваю, хватая его за руку.
— Вы попали в засаду. Ты как-то выбрался из танка, девочку вытащил. Ай, какая красивая девочка, сам бы такую вытащил!
— Жан!
— Тут мы подоспели, пугнули их, нары и убрались, они сейчас умные стали, на рожон не лезут, но ты с одним сцепился, не помнишь? — Веньяр задумчиво наморщил нос.
— Помню, — чуть не в крик говорю я, — что было дальше? Куда он делся?
— Он тебя заворожил, — уже серьезно продолжает Жан, — вы оба упали. Мы поостереглись стрелять, и девочка очнулась, закричала нам. Ну, так он потом поднялся, а ты остался лежать.
— Он сказал что-то?
Веньяр странно смотрит на меня, будто врач, прикидывающий, сколько взять с больного за лечение.
— Нет, ничего не сказал. Он… заплакал.
— А потом?
— Потом ушел. Он еле живой был, доходяга, даже патроны тратить не стали.
Жан усмехается и протягивает фляжку. Я делаю глоток и не чувствую вкуса, только аромат крепкого коньяка. Пью, то ли за здравие, то ли за упокой моего маленького спасителя.
Конец первой части.
