Что тут скажешь, он прав! С трудом встаю на ноги, все тело ломит.
— Убьешь меня? Ну, давай!
Ужас дрожит в зрачках парнишки вместе с отблесками пламени. Он вздергивает подбородок, будто пытается отвернуться, но глаз отвести не может.
— Ты не Нар-одар! Вы оба лжецы, ты и твой брат!
Криво улыбаюсь, глядя на его сомнения.
— Да, я солгал тебе, накажешь меня? Распорешь живот и съешь ррицу?
Шику стискивает худые кулачки, на него больно смотреть: он весь трясется. Что с ним сделали? Снова бесчеловечные эксперименты? Недаром у него теперь такая силища! Мальчика надо лечить.
— Нет, — с надрывом шепчет он, — просто убью. Ты не достоин жизни, посланник Звезды не лжет…
— Он просто молчит, — усмехаюсь я, вспоминая ваши с ним разговоры. Ты молчал, чтоб не солгать, по глазам Шику вижу, что и он это понял.
— Ты не Нар-одар! — кричит он, протягивая вперед дрожащие руки, будто пытаясь защититься. — Он тоже! Он мертв, он солгал мне и умер!
Темная чаща разносит его крик. Я делаю шаг навстречу и накрываю его ладони своими.
«Ты можешь прийти, когда захочешь».
«Я хочу! Хочу!»
Мой старый дом. Почему же так темно? Все портьеры закрыты. Ах да, сейчас ведь ночь, но в гостиной горит торшер, и мягкий свет очерчивает круг возле кресла.
Кажется, ты даже не удивлен, когда видишь, что я не один, встаешь нам навстречу.
— А, Шику, здравствуй. Привет, Дан. Чай уже готов, пойдемте за стол.
Шику удивленно озирается, цепляясь за мою руку. Мы усаживаемся на кухне, ты разливаешь чай по фарфоровым чашкам из старого сервиза. Ты всегда заваривал божественный чай, нигде и никогда я не пробовал ничего подобного. Только у тебя и еще у мамы.
На столе в корзинке зефир и печенье. Ты садишься напротив нас, будто определяя границу, кладешь подбородок на сцепленные пальцы и задумчиво наблюдаешь, как мы пьем чай: я с удовольствием, Шику — с опаской.
— Останешься со мной, Шику? — вдруг спрашиваешь ты. Мальчик переводит растерянный взгляд с меня на тебя и обратно, мучается выбором. Мы с тобой переглядываемся с улыбкой, нам не надо слов, чтобы понять друг друга.
— Почему ты не предлагаешь остаться мне? — спрашиваю.
— Потому что это твой дом, ты и так рано или поздно вернешься сюда.
— Лучше рано, — иронизирую я.
— Лучше поздно, — хмуришься ты.
— Шику, пей чай, он не отравлен. О, зефир! — я хватаю лакомство из корзинки, но ты не бьешь меня по руке, как в детстве. — Шику, попробуй, это тебе не цаква.
Мне, наконец, удается заставить его улыбнуться. Мальчик несмело протягивает руку и пробует незнакомую штуку, кивает, мол, вкусно.
