— Забери меня с собой! — попросил Шику.
Губы шевельнулись, но последних слов мальчик так и не расслышал.
Просидев остаток ночи у ног мертвого пленника, наутро Шику ждал жестокой расправы, но Алвано и Камфу не обратили на него внимания. Тело Нар-одара расковали и выволокли на площадь, где бросили рядом с телами других мертвых солдат. Алвано приказал набить им животы свинцовыми пулями. Задыхающийся от рыданий Шику безмолвно наблюдал за глумлением над погибшими и все сильнее ненавидел командора, но еще больше — пляшущего под его дудку Камфу.
После этой истории наставник решил, что Шику ненадежен и отправил мальчика на охрану рудника.
Я читал заключение медэксперта и сам, обливаясь слезами, готовил тело к похоронам. Но догадываться и знать вовсе не одно и то же.
Шику говорил долго, половину слов в его горестном рассказе я не понимал, но это неважно. Я будто прожил те дни в проклятом капище с вами.
Внутри тугая струна гудит тупой, ноющей болью. Опускаю взгляд на огонь: угольки покрылись пестрым пеплом.
Шику с мокрым лицом и красными глазами минуту смотрит на меня и вдруг срывается с места, выскакивает из пещеры. Сижу, протянув заледеневшие ладони к огню, держу их долго, так что пальцы начинает щипать. Зато в голове сложилась мозаика. В ней не хватает всего нескольких кусочков, но я вижу — картинка совсем не такая, какой я ее себе представлял. Я многого не знал о тебе, и о нарьягах тоже, но уж теперь точно докопаюсь до правды.
Где же мальчишка? Выхожу из пещеры. Звезд слишком мало, и они далеко; в лесу темно, как в черной дыре.
— Шику!
Не отзывается.
— Шику, хорош дурить! — кричу в темноту. — Иди сюда!
Все, — обреченно думаю я, — до перевала пара шагов, приведет ко мне Алвано и этого своего наставника. Вот только я им живым не сдамся, у меня же нет пиралгезина. Да и у тебя его не было… Это мне в бреду померещилось.
На душе камень весом в тонну. Приваливаюсь к скале, курить хочется до невозможности. Достаю кремниевую зажигалку и щелкаю, представляя, как беру сигарету, сую в рот, затягиваюсь…
В памяти всплывает песенка, что так понравилась Шику. Ты напевал ее, когда бывал в мрачном расположении духа.
Дальняя дорога
Вьется на закат.
Потерпи немного,
Раненый солдат
В горькую годину
Мир горит огнем.
Потерпи, родимый,
Скоро отдохнем!
Нам до перевала
Дотянуть чуть-чуть,
Но стальное жало
Раздробило грудь.
Вот за тем пригорком
Будет медсанбат.
Не сдавайся только,
Раненый солдат…
Далека дорога
Под стальным огнем.
