Предатель ада | страница 42
Следующий эпизод фильма, самый впечатляющий, описывать не имеет смысла. Я и так в своем пересказе больше внимания уделил фабуле за счет бесчисленных зрительных эффектов — попытка воспроизвести их средствами текста превратила бы мое изложение в роман. Что же касается эпизода, который состоит исключительно из визуальных эффектов (плюс весьма странная музыка), созданных, как видно, новейшими средствами компьютерной анимации, — тут, как говорится, придется промолчать. Мы привыкли к тому, что если сюжет построен на напряженном ожидании какого-либо события, то это событие либо вообще не сбывается, придавая ожиданию тотальный и неизбывный характер, либо сбывается как-то не так, чаще самым неожиданным образом происходит нечто прямо противоположное. Однако в данном случае самым неожиданным оказывается то, что и так нависало — шквал, уносящий всех обитателей Северной Америки в новый рай. Я видел, как потерявшие человеческий облик Лесли и Тэрри, которых я непостижимым образом все-таки узнал, находят друг друга в немыслимом и стремительном пространстве. Во время просмотра мне передалась их эйфория. Были слышны хохот и музыка, хохот самой музыки или хохот в форме музыки. Была невооруженным глазом видна сама Радость, независимая и снисходительная, как светящийся и пушистый шар или как река. Был проход сквозь алмазные или ледяные коросты с вмерзшими мириадами пузырьков, было ощущение возвращения в родной дом, было узнавание, было парадоксальное «возвращение в места, прежде неведомые», была Свежесть («Возьми с собою истинную свежесть!» — говорит реклама, и она говорит правду), было Умиление — бесконечное, как поток зеленого масла, сладкое, как тьма черничного варенья. Было еще одно Узнавание и затем еще одно. И затем было Освобождение и еще целые анфилады освобождений, завершающиеся вываливанием в Простор, заботливо поданный для Полета. Была сама Заботливость, на бархатистой кромке которой восседал Адам Фальк, умещаясь на чем-то вроде рыхлого красного трона, составленного из трех рыхлых красных тронов. Было Ласкающее упреждение, был какой-то сверкающий резервуар глубокой синевы, которому не нашлось имени, были места, похожие на Лотос, и другие, напоминающие Янтарь. Было колоссальное количество исступленно приятного льда, было Имение без Имени и его смешные окраины, где словно бы качаются фонарики хмельные. Были Встречи и, внутри Встреч, Дачи, и на Дачах — Даль. Была Резвость и неисчерпаемые Резервы Резвости… Наконец Лесли, заранее знающий кое-что об этих местах, любознательный Лесли, находит Окуляр по прозвищу Монгольское Окошко, декорированный наподобие советского герба — лентами и колосьями. В этот Окуляр он показывает своей возлюбленной покинутую ими Юдоль.