В рамке из лент и колосков они видят знаменитое выступление одного из самых влиятельных членов Политбюро («сутулый юноша с бледным лицом боксера»). На этом выступлении было сказано с лаконизмом, который потряс весь мир: «Жители Соединенных Штатов Америки и Канады неожиданно исчезли. В нашем мире по-прежнему много необъяснимого. Нам следует накормить их канареек и других домашних животных, оставшихся без присмотра». Так цинично и просто были мотивированы вторжение восточноевропейских войск и оккупация ими безлюдных территорий Северной Америки. Без особых объяснений сообщалось также, что СССР переименован в ССССР — Священный Союз Советских Социалистических Республик, готовый интегрировать в себя новые необитаемые пространства. Выражение «покормить канареек», надо полагать, вошло в язык после этого исторического выступления в значении «истребить кого-либо, чтобы завладеть его имуществом». Затем Монгольское Окошко, как сказочное яблочко на блюдечке, показывает словно бы посеребренный Вашингтон, куда втекают колонны унылых грузовиков с хмурыми и равнодушными солдатами. Мелькают казахские, бурятские, таджикские, монгольские, киргизские, русские, румынские, латышские и прочие лица в традиционных ушанках.
Фильм завершается разговором двух членов советского руководства — оба то ли с похмелья, то ли на отходняке. Они пьют пиво на задворках Белого Дома, устало закусывая сморщенными маслинами. Это «хиппи» и «боксер».
— Сегодня я приказал расстрелять этого мудака агронома, — хмуро говорит «боксер». — Он совершил преступление. Американцы нас обманули. Бросили одних в этом аду.
— И что, его расстреляли?
— Он в бегах. Пока не нашли. Ищут.
— И по какой статье он будет расстрелян?
— В нашей стране смертью карается лишь одно преступление — измена Родине.
Лесли и Тэрри, два сложной формы чрезвычайно подвижных существа, способных становиться одним существом, так что впредь их, видимо, имеет смысл именовать Леслитэрри или, более официально, Койнтлеймом, — итак, Леслитэрри Койнтлеймом со смехом настраивают «видоискатель» Монгольского Окошка на того, кто в бегах.
Беглец в этот момент проходит окраиной фабричного предместья. За ним мелькают заборы, сторожки, проходная какого-то завода.
Из глубин рая они смотрят на этого «некто», на эту воплощенную неказистость с бесконечным обожанием, с бесконечной благодарностью.
— ЕГО СЛЕДУЕТ НАГРАДИТЬ, — «говорит» Тэрри.
— ЭТО, НАДО ПОЛАГАТЬ, ДЕЛО БУДУЩЕГО, — «отвечает» Койн.
