Но, конечно, когда мы увидели землю, не возвышенные рассуждения, а простая чистая радость увлекла нас. Позади остался штормовой океан, каждодневно грозивший гибелью; перед нами лежала почти неизвестная страна. Есть ли там пролив и где он? Теперь, когда первая часть плавания завершилась удачно, почти всем верилось, что командор приведет нас к проливу.
Шел уже декабрь — начало лета в южном полушарии. Уйдя от одного лета, мы попали в другое. Вновь жаркая и влажная духота окутывала нас. Но во второй раз тропики пугают и раздражают людей меньше, сказывается опыт, закалка.
Пять дней армада плыла вдоль лесистого безлюдного берега, ища бухту для стоянки. Ветерок доносил к нам острые терпкие запахи чужеземных растений. Иногда долетали шумы, похожие на голоса людей. Чьи глаза следили за нами с берега? Что замышляли туземцы?
13 декабря нам открылась широкая красивая бухта. Высокие горы, заросшие густым лесом, толпились вокруг нее. Был день святой Лусии; именем этой святой командор нарек бухту[40]. Когда мы входили в нее, солнце пошло к закату и вода стала красной, как гранат. По 6агровой воде бесшумными белыми птицами плыли каравеллы.
В предрассветной мгле на армаду обрушился тропический ливень. Пришлось бросить добавочные якоря, иначе нас могло выкинуть на берег. Так же внезапно, как начался, дождь стих. Без перехода, тотчас раздвинулись тучи, и засияло солнце. И мы увидели несущиеся к кораблям длинные узкие лодки, наполненные стройными нагими людьми. В волосах у них торчали яркие перья попугаев, тело пересекали белые и черные узоры. Они протягивали нам живых птиц, корзины фруктов, связки рыбы.
Кормчий «Консепсиона» Хуан Карвайо когда-то жил в этой бухте, отстав от португальской экспедиции. Он знал язык туземцев и был женат на женщине местного племени. С ним плыл юнгой его десятилетний сын. Собственно, благодаря знанию языка и местности Карвайо попал в армаду. Бывший работорговец, Карвайо был отвратителен даже внешне. Кривые ноги, сплюснутая голова с узким скошенным лбом, лицо перерезано шрамами и морщинами, бегающие глаза цвета желчи — все говорило о низменных страстях, коварстве и злобности. Как часто обманчиво впечатление от внешности человека, но и сколь верным оно оказывается порой! Давно уже нет в живых Карвайо; душа его, без сомнения, в аду, тело съедено черными рыбами океана, но ненависть переполняет меня при воспоминании о гнусном лице предателя.
Здесь, однако, он был полезен. Так и сказал мне Магеллан в ответ на выраженную мною неприязнь к Карвайо.
