— Эти гады всю ночь меня кусали, — сказала Сюзанна, прихлопнув злобного слепня, — они, жужжа, носились вокруг нас. — Я так чесалась, что проснулась вся в крови.
Ландшафт за домом был изрезан валунами, худосочными дубками и просевшими, пришедшими в негодность автомобилями. Мне нравилась Сюзанна, но мне все казалось, что между нами огромная пропасть. В том возрасте я нервничала в присутствии тех, кто мне нравился, зачастую сводя оба эти чувства воедино. Раздетый до пояса парень, с массивной серебряной пряжкой на ремне присвистнул, когда мы проходили мимо:
— Что у нас тут такое? Подарочек к празднику?
— Умолкни, — сказала Сюзанна.
Парень ухмыльнулся — похабно, — и я попыталась улыбнуться в ответ. Он был юным, волосы темные и длинные. Средневековая понурость черт, которую я сочла романтичной. В его красоте проглядывала женственная сумрачность киношного злодея, хотя потом я узнала, что он из Канзаса.
Это и был тот самый Гай. Деревенский парнишка, который смылся с базы ВВС в Трэвисе, когда понял, что ему вешают на уши ту же лапшу, что и в отцовском доме. Какое-то время он проработал в Биг-Суре, потом перебрался в Северную Калифорнию. Связался с кучкой кустарей-сатанистов, которых тогда много повылуплялось вокруг Хейт-Эшбери, — бижутерии на них висело побольше, чем на девочках-подростках. Медальоны со скарабеями, серебристые кинжалы, красные свечи и органная музыка. Но однажды в парке Гай повстречал игравшего на гитаре Расселла. Расселла в ковбойских штанах, быть может напомнивших Гаю о приключенческих книжках, которые он читал в детстве, многотомниках, где мужчины выскабливали шкуры карибу и вброд переходили студеные реки Аляски. С тех пор Гай следовал за Расселлом.
Это Гай потом будет всюду возить девочек. Этим ремнем он стянет запястья сторожа, огромная серебряная пряжка врежется в кожу, оставит неровную метину, будто клеймо.
Но в тот первый день он был просто мальчиком, который, словно уличный комедиант, стрелял в прохожих пошлостями, и я, восторженно вздрогнув, посмотрела ему вслед.
Сюзанна остановила какую-то девочку:
— Скажи Руз, чтобы отвела Нико обратно в ясли.
Ему тут нельзя бегать.
Девочка кивнула.
Мы пошли дальше, Сюзанна взглянула на меня, почувствовав мое замешательство.
— Расселл не хочет, чтобы мы слишком привязывались к детям. Особенно к своим. — Она мрачно рассмеялась. — Они не наша собственность, да ведь? Нельзя засирать им мозги просто потому, что нам хочется кого-нибудь потискать.
