Этой информацией Иван пока еще не поделился с Морисом Берныньшем, хозяином дома. Но в нем росло предчувствие того, что им обоим следует, как можно быстрей, покинуть стены этого дома, отправляться в бега. И, возможно, им было бы лучше всего следовало бы бежать по направлению к Балтийскому морю!
Иван Фролов, убедившись в том, что ворота плотно прикрыты, направился к дому. Через распахнутое окно своей спальни он вернулся во внутреннее помещение дома. Ему очень не хотелось самому себе признаваться в том, что ему не хотелось возвращаться в свою спальню через гостиную, где сейчас должны были спать на полу обе девчонки служанки. Он прямо-таки ощущал себя виноватым в том, что вынудил их рассказать ему о себе всю правду! Ведь, если говорить честно и открыто, то их признание очень походило на то, что он их сломал, заставил стать предательницами своего дела! Во время этого проклятого допроса они как бы нашли общий язык, девчонки правдиво рассказали о том, что Мориса Берныньша НКВД использует в качестве их прикрытия. Они даже показали тайник, где прятали свои рации для регулярной связи с Москвой. Иван Фролов понимал, что у него не так бы сильно сегодня болела бы душа, если бы одна из этих девчонок ему бы не проговорилась:
— Ты, парень, что творишь? Ты, что не понимаешь, что скоро начнется большая война! Что немецкие войска нападут на нашу родину! Что они оккупируют часть ее территории. И тогда мы со Светой станем одним из ручейков радиосвязи честных людей с Москвой!
Сказав эти слова, Нина тотчас же заткнулась, ушла в себя! И, сколько бы с ней Иван потом не бился. Она больше не произнесла ни слова, с неприкрытой ненавистью в глазах поглядывая на него!
Сон не возвращался, снова через окно Иван Фролов вылез во двор, полез на сеновал, где он снова предался своим мучительным размышлениям о том, что же ему делать в ближайшее время? Он, по-прежнему, понимал, что с его стороны было бы величайшей глупостью отправиться в Москву там заняться выяснением обстоятельств своего ареста. В этой Москве его, наверняка, ждали, ведь НКВД никогда не простит ему побега с двумя трупами бойцов охраны, но теперь оставаться в Лиде он тоже не мог! В свое время Михаил ему рекомендовал, что в случае обострения обстановки с его положением, то он должен покинуть Советский Союз до тех пор, пока страсти НКВД по нему не утихнут, некоторое пожить в какой-нибудь соседней стране.
— Я нигде не могу найти свою прислугу! Что ты с ними сделал, Вальдемар? — В этот момент послышался тихий и какой-то грустный голос Мориса.
