Гаагская графика Ван Гога отличается большим разнообразием приемов. Чаще всего он работает в смешанных техниках, стремясь достичь эффекта живописности. Он пользуется карандашами, мелом, пером, сепией, акварелью, соединяя нередко все эти техники в одном листе. Пока он не начал заниматься живописью, в графике как бы реализуется его тяга к цвету. Правда, одновременно он делает и «чисто» графические работы (чаще всего пейзажи), в которых продолжает линию пейзажной графики, давшей интересные результаты еще в Эттене («Болото с водяными лилиями», F845, Огстгеест, Нидерланды, частное собрание; «Болото», F846, Цюрих, собрание М. М. Фейльхенфельд; «Сад», F902a, Роттердам, музей Бойманс-ван Бейнинген, и др.). Но теперь внимание Ван Гога сосредоточено на проблеме городского пейзажа («Вид Паддемуса», F918, музей Крёллер-Мюллер) или индустриального пейзажа («Фабрика в Гааге», F925, Цюрих, собрание Ф. и П. Натан).
Он часто ездит в окрестности Гааги — Шевенинген, Вурбург, Рейдшенау, где рисует крестьян: конечно, сеятеля («Сеятель», F852, F853, оба в Амстердаме: вклад П. и Н. де Баер; музей Ван Гога, и др.), рыбаков, марины, просто пейзажи — одним словом, природу, обжитую трудящимся человеком («Сушильня для рыбы», F938, музей Крёллер-Мюллер, и другие варианты).
Живя в Гааге, Ван Гог бредит идеей искусства, создаваемого для народа, и идеей организации общества голландских художников, работающих для народа. Свой образец на первых порах он видит в деятельности мелколиберального английского журнала «График», объединяющего вокруг себя «маленьких» рисовальщиков с «большими» социальными запросами. «Я нахожу в высшей степени благородной позицию «Графика», который каждую зиму регулярно предпринимает какие-нибудь шаги для того, чтобы пробудить сострадание к беднякам» (240, 143).
В связи с этой идеей Ван Гог находит возможность поработать в гаагской литографской мастерской, чтобы овладеть техникой печати в надежде на будущее распространение своих работ. Здесь были переработаны некоторые из его рисунков, годившиеся, по его мнению, для перевода в литографию. Однако с продажей работ ничего не вышло, как и с организацией общества.
Подобные мечты в условиях Голландии 1880-х годов были настоящей утопией, как, впрочем, и потом, когда, живя в Арле, Ван Гог вновь возвращается к идее общества художников. Проект, конечно, остался на бумаге. Но все вкусы, интересы и утопии Ван Гога гаагского периода показательны как свидетельство того, что не совсем правильно было бы сказать, что «умерев как миссионер, Ван Гог родился как художник» 45.
