Она перечислила имена по памяти.
Значит, либо я ошиблась и Вайолет не училась в Оберлине, либо она не была знакома с Истоном. Я чувствовала облегчение, но всё это произошло давно, а мне хотелось быть уверенной.
— Фиби, не могли бы вы найти эту фотографию?
— Думаю, да, — сказала она. — Но на это потребуется время. Я немножко барахольщица.
— Это ничего, — сказала я.
— Дайте мне ваш е-мейл адрес. Если найду фото, я его отсканирую и пришлю.
— Ещё один, последний вопрос. Орен Кеньон. Был ли он в вашей группе? — скрестив пальцы, я думала — пожалуйста, скажи «нет».
— Орен Кеньон? Ему тогда было лет шестнадцать-семнадцать?
— Да.
— Да, был. Но, кажется, он посещал курс вольнослушателем, а не платным студентом.
— Спасибо, что поговорили со мной, — сказала я. — Не буду больше вас задерживать.
— Пожалуйста, Кэтлин, — сказала она. — Когда всё окончательно определится и вы, наконец, узнаете, что случилось, прошу, позвоните мне и дайте знать, как всё закончилось.
— Позвоню, — пообещала я, мы попрощались, и разговор закончился.
Я вернулась в кухню, где на столе всё ещё лежали бумажки. О чем бы я ни думала, мысли постоянно возвращались к Орену. Чем больше собиралось доказательств против Орена, тем сильнее я сопротивлялась идее о его причастности к смерти Истона.
— Я должна поговорить с ним, — сказала я пустой кухне, опять выключила кофеварку, поднялась наверх, причесалась и подкрасила губы.
Я смотрела на отражение в зеркале. Я ненормальная? Не стоит пытаться говорить с Ореном? Но мне нужно было узнать, имеет ли он хоть какое-то отношение к смерти Истона. Не становится ли всё это похоже на старый фильм, ужастик-мелодраму? А я — невинная юная героиня, которая слышит шум в подвале поздно ночью, там прячется злобный серийный убийца, оказавшийся на свободе. Тогда она встряхивает волосами, облизывает губы и идёт вниз вместо того, чтобы бежать со всех ног. Волосы у меня слишком короткие, чтобы встряхивать, а помаду слизывать не хочется — я только покрасила губы. Да и Орен — не злодей из второсортного голливудского фильма.
Я взяла ключи. Оба кота сидели на крыльце, я остановилась погладить их.
— Иду повидаться с Ореном, — сказала я котам, — скоро буду.
Дверь я заперла — по крайней мере, Оуэна это удержит.
Облака поредели, ветер унёс обрывки к озеру. Ещё один прекрасный день. Я вдруг поняла, что стала думать о Мейвилле как о доме.
Едва подойдя к дому, я увидела на дорожке перед ним пикап Орена, а потом и его самого — на веранде. Он красил что-то, напоминавшее деревянное корыто, но потом я поняла, что это оконный ящик для цветов. Орен оглянулся и приветственно помахал мне кистью. Я глубоко вздохнула, вытерла о край майки потную ладонь и пошла к нему.
