— Кэтлин, я уверена, доктор Тремейн сказала вам о тех фото.
— Сказала. Но мне не хотелось вас смущать.
— Ох, этот корабль давно уплыл, — засмеялась она. Потом голос снова стал серьёзным. — Да, он меня фотографировал. Сейчас в таком не нашли бы ничего особенного.
— Но не тогда.
— Да, — сказала она. — Тогда это казалось концом света. Мне было восемнадцать. И родители от всего меня защищали. Он был старше и выглядел таким искушённым и опытным по сравнению с мальчиками, которых я знала до тех пор. Они казались... ну, просто мальчишками. Я стала лёгкой добычей.
— Он заставлял вас позировать для тех фото?
— «Ты это сделаешь, если любишь меня», — сказала она. — Сколько женщин попадало на эту удочку. Он обещал, что это будет искусство. Но это просто были мои фотографии в белье, завёрнутой в какую-то прозрачную чёрную ткань, может даже в штору с окна.
— Без обнажения?
— Да. Только голые плечи или линия груди. Но проблема не в том, чем это было, а чем казалось.
— Простите, — я поудобнее устроилась на пуфике. — Я не понимаю.
— Он делал мне макияж — красные губы, черные стрелки на веках. Я определённо не выглядела как неопытная юная девушка из хорошей семьи.
— И что случилось потом?
— Он бросил меня, как только сделал те фото. Я плакала. Умоляла его. А он смеялся. И я ужасно боялась, что он покажет их всем, кого я знаю.
Я представила, какой униженной она себя чувствовала.
— Мне так жаль, что это произошло с вами, Фиби. Должно быть, было ужасно.
— В то время — да. Но всё сложилось удачно. У меня была мать, с которой можно поговорить, и отец с деньгами. Я на десять дней уехала домой. А когда вернулась, Истон ушёл.
— Ваш отец заплатил ему?
В её голосе послышалось сомнение.
— Знаете, я не уверена. Просто предполагала, что он это сделал. Мы никогда об этом не говорили. Я всегда считала, что отец забрал у Истона те фото и уничтожил.
— На самом деле нет?
— Нет. Однажды я просто нашла в почтовом ящике фотографии и негативы — как это обычно бывает, в простом коричневом конверте.
— И вы не догадываетесь, кто их прислал?
— Я не думаю, что стала первой девушкой, которую Истон так фотографировал. Или последней. Я всегда чувствовала, что была ещё одна девушка из нашего вторничного семинара.
— Почему?
— Истон всё своё время проводил с теми людьми.
— А в группе была девушка по имени Вайолет? — спросила я.
— Нет.
— Вы уверены?
— Уверена. Я ещё храню наши общие фото. Забавно, что их делал Истон. Вайолет в классе не было.
