Он бьёт её по лицу. Кровь брызгает из разбитых губ.
— Ударь меня снова, мужлан вонючий. Ну, давай!
Он бьёт. Она вскрикивает, а затем начинает плакать, закрыв лицо руками. Он садится в нескольких дюймах от неё и смотрит на неё, приоткрыв рот.
— Любимые дерутся, только тешатся, — улыбается гондон с волосами «штопором», поймав мой взгляд.
Я улыбаюсь ему в ответ. Не знаю даже почему. Просто хочется, чтобы все вокруг были друзьями. Я никогда ни одному мудаку не скажу об этом, но у меня начались проблемы с выпивкой. А когда у тебя проблемы с выпивкой, дружки начинают тебя сторониться, если, конечно, не испытывают аналогичных проблем.
Я смотрю на бармена — пожилого усатого мужика с седыми волосами. Он кивает и что-то бормочет себе под нос.
Я беру пинту пива из его рук: «Никогда, ни при каких обстоятельствах не бей баб, — часто говаривал мне отец. — Только последние подонки так поступают, сынок». Тот гондон, который бил свою подружку, вполне попадал под определение моего отца. У него были засаленные тёмные волосы, худое бледное лицо и чёрные усики. Хорёк ебучий.
Я не хочу больше оставаться здесь. Я пришёл сюда спокойно выпить. Пару кружек, не больше, пообещал я Томми, чтобы тот пошёл вместе со мной. Я пытаюсь держать выпивку под контролем. Но где кружка, там и стопка. После пива мне всегда ужасно хочется выпить немного виски. Кэрол всё равно ушла к маме. «Обратно не жди», — сказала она. Я пришёл выпить кружку, но сегодня можно и нажраться.
Когда я возвращаюсь, Томми тяжело дышит и выглядит весьма напряжённо.
— Я же тебе, блядь, говорил, Гроза… — процеживает он сквозь сжатые зубы.
Глаза у клюшки распухли и не открываются, из губы всё ещё течёт кровь, челюсть свернута на сторону. Она тощая, так что складывается впечатление, что если он врежет ей ещё один раз, то девица развалится на кусочки.
И всё же она не унимается.
— Вот и всё, что ты можешь мне сказать. Больше тебе сказать нечего, — выплёвывает она слова в промежутках между всхлипами.
Видно, что она очень злится на своего парня, но в то же время себя ей тоже жалко.
— Заткнись! Я сказал тебе — заткнись! Заткни хлебало! — Парень вот-вот задохнётся от гнева.
— И что ты теперь со мной сделаешь?
— Ах ты сучья… — Кажется, что он собирается ударить её снова.
— Кончай, приятель. Не трогай её. Ты не в себе, — говорит парню Томми.
— Это не твоё ебучее дело! Не лезь в наши отношения, — тыкает тот пальцем в сторону Томми.
— Эй вы, там! Ну-ка уймитесь! — кричит бармен из-за стойки.
