— Правильно. Ему нужно учиться работать. Не мешай.
Улавливая необъяснимым чутьем слова, обращенные к начальнику, операторши вскипали перегретыми чайниками:
— Он же человек! Он достойный мужик! Такой ничто не сломает!
Это ты, Димка, крушишь все на свете! Так тебе и надо! Чтобы исправлял, трудился, а не бездельничал!
Техник пытался присмирить его разнузданость: вежливо и деликатно, возмущенно и настойчиво… По-любому приходилось опрометью спасаться в коридоре от Гарика, обращенного в "разъяренного льва". Конечно, можно было бы (что и советовал поначалу
Радищев) "молчать и не обращать внимания".
Но кому потом искать разорванные грубым нахрапом контакты среди сотен тысяч "точек"? Втыкать до упора десятки плат, выбитых из разъемных гнезд? Менять сигнальные лампочки со "стряхнутой" нитью накала? Искать "прозвонкой" оборваные проводки
МГШВ в жгуте толщиной с руку? Нудно и долго юстировать диски синхродатчиков в фотосчитывателях перфокарт? Фунту?
Конечно, Димке! Кто будет виноват в сотворенном простое ЭВМ?
Он, только он, и еще раз он! Прежде чем Кириллыч даст добро звонить в ЦТО, до последнего скрывая погром, учиняемый тупорылым протеже. Словно капитан корабля, который не прикажет радисту передавать "SOS" вплоть до момента, когда судно станет безудержно погружаться на дно:
— Дима. Ты ж у нас самый умный? Так старайся. Сам учись находить поломку. И работай побыстрее. А то на кого списывать время простоя машины? На тебя?
Гарик и помошницы, аж расцветая подснежниками от ехидных возгласов отставника, естественно, и не старались помочь электронщику.
К счастью, затяжные раскопки "послемарафетных" дефектов случались редко. Сработанные военными заводами агрегаты машины стоически выдерживали "профилактический" натиск. Но рано или поздно Гарькины замашки "осчастливили" инженера ЦТО. Который разумно возмутился:
— Как вы допустили к работе такого безграмотного бездаря?!
Мы составим акт!
— Это кто безграмотный бездарь!? А!?
Швырнув пылесосную щетку, Обломов мометально кинулся "меряться силой"… Потирая ноющие от боли суставы, инженер заявил:
— Я никогда больше не явлюсь в этот зал из-за угрозы для жизни! А ЦТО с нынешнего дня расторгает договор по обслуживанию М-222!
И направился "с докладом" к Семёну. Вскорости оба были вызваны в кабинет… Происходившее там для Димки осталось тайной.
Но по возвращении "ублюдочный" аж съежился; стал сникшим и подавленным. Беззвучно шевеля губами, нечто втолковывал Кириллычу. Широко размахивая руками, мельками указывал на Димку.
