— Быстро сообразил предложить ассортимент товаров, соблазняющий людей на покупки, — подтвердил Бернард Бут.
— На каждом предмете была этикетка с ценой — новинка, которая положила конец унизительному торгу по каждой продаже, — напомнил Хэнк.
— Кажется, его компания одной из первых начала рассылать каталоги для заказов по почте, — присовокупил Бернард.
— Они до сих пор практикуют это. У меня есть один такой, — похвасталась миссис Хэкли.
— Приберегите его. Когда-нибудь это станет предметом вожделений коллекционера, — посоветовал Бернард.
— А каким же образом Чарлз Тиффани поднял компанию до статуса изысканного ювелирного искусства? — заинтересовалась я.
— Чистое везение.
Хэнк объяснил, что партнер Чарлза делал закупки в Париже в 1848 году, когда пал режим короля Луи-Филиппа и аристократия бросилась в бега, продавая свои драгоценности за полцены. Партнер скупил столько, сколько смог. По распоряжению Чарлза драгоценные камни поместили в новую современную оправу, и Гульды, Морганы, Вандербильты и Асторы буквально сбежались за ними. Не осталась в стороне даже королева Виктория. Так что он приобрел известность как Король бриллиантов.
— От позолоты к золоту, от стекла к драгоценным камням, — констатировал Бернард, подцепив вилкой изрядную кучку пюре из картофеля и гороха. — Находчивость создала богатство, а теперь богатство питает искусство. Можно сказать, превзойти отца стало моральным долгом членов семейства Тиффани.
— Вот причина его бешеной выходки в комнате выдачи, — сделала вывод я.
— Ну что, ты уже подошел к концу? — вопросил Дадли.
— Нет. Чарлз еще прославился тем, что продавал серебряные офицерские шпаги в Центральном парке во время Гражданской войны.
— Конъюнктурщик! — воскликнула миссис Хэкли. — Кто может питать уважение к конъюнктурщику?
— Я могу, — заявил Бернард. — Кто пострадал от этого? Никто.
— Скажи это любому парню-солдату из Теннесси, которому таким декоративным оружием распороли кишки, — возразил Дадли (такой уж он чувствительный).
Хэнк поведал нам, что дружба с Ф.Т. Барнумом научила Чарлза извлекать выгоду из причастности своего имени к чужой славе, чего он и добился, даря великолепные серебряные чаши певице Женни Линд, лилипуту Тому Таму, мальчику-с-пальчику, и скульптору, изваявшему статую Свободы. Газеты жадно хватались за эти истории. Бесплатная реклама для «Тиффани и Ко».
— Ловок же примазываться к чужой славе, — пробормотала себе под нос миссис Хэкли.
— Один из цирковых слонов Барнума как-то обезумел, — продолжал Хэнк.
