— Это на случай, если черный галстук обязателен.
Он покрутился передо мной, чтобы похвастаться своей разлетающейся, плохо сидящей курткой на одной пуговице и атласными обшлагами на рукавах.
— Похоже на куртку от пижамы, верно? — поддразнила я его. — Бесполая такая.
На секунду он надулся, а потом как с цепи сорвался.
— Это — Движение эстетического платья, истинный синоним стиля, свободные одежды, как у прерафаэлитов, привнесенные в общество Оскаром Уайльдом. Долой корсеты и удушающие бумажные воротнички! Долой ограничения! Надо либо быть произведением искусства, либо носить произведение искусства. Я думал, мистер Тиффани оценит.
— Если не он, так его жена, — вклинилась Элис.
Моя подруга пригласила мистера Йорка, потому что он — промышленный дизайнер. Так, во всяком случае, она объяснила, будто была необходимость проливать свет на причину.
Мы все четверо прибыли в настоящий особняк на углу Восточной Семьдесят второй и Мэдисон. Он занимал четыре больших участка, так что особняки Пятой авеню казались по сравнению с ним карликами. Мистер Йорк назвал его романтическим Возрождением. Вход через арку, достаточно широкую, чтобы пропустить два экипажа, едущих рядом, был снабжен двумя большими железными опускающимися решетками, которые могли опуститься и пронзить любого грабителя, который осмелится пойти на приступ.
— Не бойся. Это все понарошку, — заявил Джордж. — Это просто… стиль. Когда-нибудь это будет названо чьим-то именем.
— Так же как и пижамные куртки, вечерние платья, оперы, пейзажные витражи? — спросила я.
Дворик за решетками был окружен лоджиями, балконами и огромной лестницей. Мы вошли в лифт из кованого железа, обслуживаемый мальчиком-лифтером в традиционной парадной ливрее, который отвез нас на пятый этаж. Бальный зал гигантских пропорций был окружен ярусами резных балюстрад. Повсюду стояли вазы, выдутые из стекла «фавриль», и цветущие растения. Шагая по восточным коврам и шкурам животных, я чувствовала себя так, словно очутилась в экзотической восточной стране.
Ни один уголок не остался без украшения. На стенах трафаретом были нанесены сложные узоры, места сопряжения потолка со стенами были скруглены, между колоннами, увенчанными резными карнизами, располагались ниши. Камин был облицован мерцающим стеклом цвета морской волны с зеленоватым отливом, а в шкафы и стены вмонтированы круглые японские чашки шпаг, белые фляжки с причудливым узором, выпиленным из тикового дерева лобзиком, инкрустированным слоновой костью.
