— Мавританский стиль, — воскликнул Джордж.
— Индийский, — возразила я.
— Пенджабский, — вмешалась Элис.
— Турецкий, — заявил мистер Йорк.
И мы пошли дальше по кругу.
— Сирийский.
— Персидский.
— Индустан.
— Настоящий склад Эстетического движения, — подвел итог мистер Йорк.
— Очень хорошо, что не он создал женщину, — съязвил Джордж. — Вместо двух грудей он наградил бы ее дюжиной, и каждая была бы украшена десятком сосков.
Мистер Йорк сдавленно захихикал, но Элис заалелась как маков цвет и быстро переключила наше внимание на витраж из радужного и опалового стекла оранжевых и коричнево-красных тонов со сложным узором из осколков раковины морского ушка.
— Бабочки! Неудивительно, что ему пришлась по душе моя лампа с бабочками.
Виноградные лозы, цветы и бабочки вились вокруг диска, сделанного из закрученных полос оранжевого стекла с рябью. Девушки собрались вокруг меня, рассматривая его, среди них стоял Фрэнк, почесывая голову.
— Это окно или мозаика? — осведомилась Лилиан.
Вопрос застал меня врасплох.
— При таком освещении трудно сказать.
Джо Бриггз заметил, как мы столпились, и объяснил:
— Это и то и другое. Под некоторые куски подложены очень тонкие листочки меди и золота, так что отраженный свет улавливает это подобно мозаике, но металл настолько тонкий, что дневной свет, проникающий через стекло, полностью меняет цвета. В дневное время свет из помещения за ним делает оранжевый диск белым, и тогда видно, что это изображение японского бумажного фонарика. Тогда бабочки становятся желтыми и золотистыми.
Более юные девушки шепотом выражали свое восхищение, вытягивали шеи, отскакивали в сторону, чтобы обозреть все.
— Кроме этого волшебного окна, — изрекла Мэри, — весь дом совершенно отличается от того, что делаем мы. У него такой старомодный вид.
— Это несправедливо, — заступилась за него Минни со своим звонким английским акцентом. — Скорее он напоминает арабские сказки «Тысяча и одна ночь».
— Думаю, Сам некоторым образом хотел именно этого, — высказала свое предположение Мэри.
Джо обратил наше внимание и на другие предметы, будто предыдущие посещения наделили его правом выступать в роли гида. Фрэнк неотступно следовал за ним, с любопытством таращась на все.
Даже Джордж утихомирился и широко раскрыл глаза, впитывая в себя увиденное. Он предусмотрительно переключил мое внимание на женщину, которая с величавой грацией стояла в дальнем конце зала. Ее струящееся, неприталенное одеяние цвета старого золота подчеркивалось длинным ярко-синим шарфом, спускающимся с ее шеи сзади до пола, подобно хвосту экзотической птицы.
