Памела что-то беззаботно насвистывала, Дёма же был большей частью хмур: неприятное чувство ответственности тяготило его. К тому же его до костей пробирало, а еще, несмотря на промозглость, хотелось спать. И вот он, будучи хмурый и полусонный, вдруг увидел, как в воздухе возник и немедленно лопнул огромный, похожий на мыльный пузырь. Но внутри пузыря, пока он секунды две висел в воздухе, оказалось красоты неземной зрелище. Впрочем, что это было за зрелище, Дёма толком разглядеть не успел, а может, успел, но тут же забыл, как мы забываем, проснувшись, сны.
— Не спи, солдат, — обернулась к нему Памела. — Ты мне еще нужен. Живой.
Они, используя технику взлета под названьем спираль, поднимались все выше. Большое видится на расстоянии маленьким и ничтожным. Земли же вообще ни в каком качестве не было видно: пространство так плотно было взято в туман, что солдат не мог бы сказать с уверенностью, где верх, а где низ. Наконец стало редеть, появились меж рваных клочков просветы: очевидно, они с Памелой выбрались из-под брюха дракона. Дёма ожидал, что вот рванет, грянет солнце, однако они оказались с западной стороны зверя, погруженной в тень. И все же Дёма оторопел: оказалось, что поверхность дракона имела схожий с земным рельеф, покрытый растительностью. А большую его часть занимал горный хребет с гребнем поверху, соответствующий спинному хребту.
Они зависли над каменистым пологим краем.
— Прыгай, — велела Памела. — Ближе к подножью хребта подлететь я не смогу.
Он сбросил копье, вещмешок с продовольствием, потом спрыгнул сам. Памела сделала над ним круг.
— Смотри солдат. Коли заблудишься или забудешь меня, то…
Помело стремительно, словно с испугу, рванулось прочь, не дав ей возможности закруглить предложение. Хотя Дёма более-менее догадался об остальном.
Он подобрал копье, мешок с галетами и огляделся. Если при взгляде с земли облако имело ограниченные, хоть и изменчивые очертания, то изнутри оказалось самодостаточной вселенной — со своей географией, флорой и фауной, небом, светилом на нем. Впрочем, в качестве светила было все то же солнце, показавшееся над гребнем хребта. Солнцу Дёма обрадовался, ибо изрядно по нему соскучился.
Местность, где он высадился, представляла собой подножье продолговатой горы, поросшей кое-какой растительностью. Крупных деревьев не было, но что-то вроде сучьев торчало из скудной почвы, возвышаясь метра на полтора, а иногда — и до трех. Слабая поросль, да и порознь росла. Не укроет от солнца, если начнет припекать. Скалы, камни, меж камней пробивалась трава. Что касается фауны, то ничего, кроме мух пока не было. Да змея, серебристо блестя, исчезла под камнем.
