Перстень Достоевской. Савл
«Милый друг, нежный друг, помни ты обо мне», — страстным и прекрасным женским басом пропела в прихожей Елена Образцова — после тягостных дней под клювом Калерии он переналадил входной сигнал: не нужно ему больше каменных гостей из-за гроба, что-то перестала его эта шутка забавлять. Он даже подумывал отключить и Образцову — сразу вспоминалось, что и ее голос звучит в сущности из потустороннего мира.
Унизительное заземление, которое произвела над ним проклятая Калерия, произвело тот неожиданный эффект, что теперь ему все напоминало о бренности.
Он не вышел к посетительнице: пусть усвоит, что если назначено на одиннадцать, то и нужно приходить в одиннадцать, а не в десять пятьдесят. Пусть пока посидит на кухне, Сима найдет, чем ее развлечь. После того как святой отец отыскался в южном полушарии (ну, учудил… Впрочем, он что-то в этом роде и подозревал!), она почему-то поликовала совсем недолго: уже через пару дней ее начало беспокоить, почему папочка улетел к Димке, никому ничего не сказав, да и как он вообще добрался до острова Кэмпбелла, там же вроде бы нет аэропорта, только вроде бы суденышки типа больших катеров, а связь с Димкой, как назло, прервалась, он же там живет в каком-то экспедиционном вагончике… Хотя после того, что они пережили, надо бы и подзаземлиться: все живы, здоровы, не сидим в тюрьме, и довольно с нас. Его-то теперь совершенно не смущало, что ожидать пациентам приходится на кухне, — так даже уютнее, — да и двушка больше не казалась ему постыдно тесной — много ли им с Симой надо, пора и в этом заземлиться, а то он что-то уж очень много начал о себе воображать.
И прежний хитон тоже начал ощущаться неким излишеством, которое ему больше не по чину, и даже борода. Насчет бороды он, правда, еще не решил — как бы пациенты не перестали принимать всерьез, они пока еще недостаточно заземлились, чтобы не судить по внешности. Поэтому и надо их приучать к точности, а то совсем уважать перестанут. Да и время нужно экономить, за десять минут вполне можно набросать тезисы к вечерней лекции.
Еще недавно, собираясь в школу психосинтеза, он непременно воображал бледную Лику, но теперь Калерия заземлила его до такой степени, что и фантазии о Лике были ему как-то не по чину, а без фантазий что в ней остается? Ну, бледная, ну, несчастная…Так ему и своих неприятностей хватает.
