Олеся никогда ранее не видела кедров, этих могучих сибирских деревьев, приносивших своеобразные плоды. В орешнике она появилась впервые и с благоговением наблюдала за мощными исполинами. Удивлялась, что от удара колота сыплется столько шишек, собирала их в куль и уносила на временный стан. Потом они мололи и отсеивали орех, домой на тележке привезли полный куль. Илья посчитал, что им до следующего сезона вполне хватит. Тем более, что он как раз пощёлкал только половину из ранее заготовленного.
Закрома, подполье и ледник, ломились от собранного урожая. Таких запасов Олеся никогда не встречала, ее род не заготавливал столько продуктов, при кочевом образе жизни это невозможно. Пошли сентябрьские нудные и промозглые дожди. За все прошедшее лето дождь шел практически нечасто и сейчас, видимо, отыгрывался количеством осадков. Илья с Олесей сидели дома, щелкая орехи. Девушка наблюдала за ним, у нее не получалось расщелкнуть орех поперек и не перекусить его, вытаскивая ядрышко. Он знал, что умение придет с опытом, поэтому не торопил события.
Еду теперь готовила Олеся и Илья совершенно не касался к кухне. Мясо чередовали с рыбой через день-два, по желанию. Кастрюль и сковородок не было, суп варили в двух солдатских котелках. Вначале кипело мясо, естественно, потом добавляли корни лопуха в виде картофеля и различную зелень. Хлебные лепешки из сусака выпекали сразу на два дня. К столу подавалась свежая зелень, грибы, чай пили со свежемороженой ягодой. Вполне приемлемое меню, считал Илья, с более широким ассортиментом, чем у кочующих народов севера, не получающих поддержки государственных или частных магазинов.
Олеся с удивлением и боязнью смотрела на работу бензопилы, валящей в одну минуту высокие деревья, на распиловку ствола на чурки, работу Ильи топором по обрубанию веток и сучков. Она уже догадалась, что чурки потом расколют на поленья, которыми станут топить печь в доме. Все было для нее удивительным — одежда Ильи, оптика на ружье, приближающая переднее пространство. С трудом и трепетом воспринималось мгновенное перемещение деревьев и холмов на более близкое расстояние. Олеся смотрела в оптику, пугалась, вздрагивала и видела, что горы вновь возвращались на место. Палочка, волшебная палочка, приближающая зверей, птиц, деревья и даже реку с водой. Великий шаман — таковым считала Олеся Илью.
Познания Борисова о эвенках или, как называли их раньше тунгусах, являлись достаточно скудными. Но он знал, что они до сих пор жили в чумах, в этих своеобразных конусах с пятиметровым поперечником внизу. Летом он покрыт берестой, а зимой оленьими шкурами. Вверху окно и дымоход одновременно, внизу очаг для тепла и приготовления пищи, проем двери закрытый шкурой оленя. Иногда эвенки получали квартиры, но жить в них не любили и часто ставили чум в комнате, выбивая окна для поддержания естественной температуры воздуха.
