Куртизанки дорог - Борис Петрович Мишарин

Мечты и реальность, фантастика и бытие.

Диана проснулась от поднывания в желудке — пустой, он требовал пищи, и она тяжело вздохнула. «Может что-то осталось на кухне»? — мелькнула в детской головке мысль. Тихонько, приподняв свое хиленькое тельце на руках и стараясь меньше скрипеть старым диваном, она подошла на цыпочках к двери, которая при открывании не скрипела. Девочка проделывала такое не раз и заранее смазывала шарниры маслом.

«Только бы не проснулась мать», — думала она, прошмыгнув на кухню. Глянула на стол — в животе приятно заурчало: объедков было достаточно. Косясь на дверь, Диана быстро кидала руками в рот пищу — остатки шпрот, хлеба, сала и огурцов. Глотала полупережёвывая, привычно смахнула несколько небольших кусочков на ладонь, сколько вошло, и быстро вернулась в свою комнату. Здесь можно доесть все не торопясь.

Отец, как и всегда в таких случаях, храпел прямо на полу в ее комнате. Мать привычно пожурит его, когда встанет: дескать, нажрался опять, как сволочь, до дивана даже дойти не смог. Плеснет ему на опохмел немного водки и на этом все. Разойдутся все. Первым уйдет материн хахаль, который и обеспечивал водку и нехитрую закусь. Потом отец, мать, а с обеда и она поплетется в школу.

Диана улеглась под покрывало и уже не торопясь жевала сало и хлеб. Сегодня она встала раньше матери и смогла немного поесть. Иначе бы пришлось терпеть до школы, где ее кормили бесплатным скудным обедом, если не болела буфетчица или столовую не закрывала санэпидемстанция.

Она смотрела на отца, так он валялся почти каждый день. Мать приводила в дом мужиков, отец выпивал с ними бутылку водки и обычно засыпал прямо за столом. Его переносили в комнату к дочери, оставляли на полу и уходили в спальню. Диана не могла выходить после этого из своего небольшого уголка и если хотела в туалет, то ходила в заранее припасенную стеклянную банку, выливая ее из окна на улицу.

Битой быть не хотелось, да и привыкла она уже к этому — молчать. Молчать, что мать ночует не одна, не ходить по квартире и не таскать продукты, что приносили ее любовники.

Всем в доме заправляла мать — постоянно кричала на отца, что он не мужик и ничего не может. Чего не может — Диана не понимала, но понимала, что он пьет каждый день, что это плохо. Она любила его, любила слушать рассказы про Афганистан. Но об этом отец рассказывал крайне редко, всегда напивался до чертиков — махал кулаками в воздухе, скрипел зубами, проклиная каких-то духов, потом плакал и засыпал. Трезвый, что было очень не часто, старался позаботиться о дочери. Но забота его была до первого глотка водки и чаще сводилась к простому обниманию и ласковому слову.