— Кто был этот парень? Мне нужно что-то сделать?
Да, тебе нужно убить Синклера Вайнмонта.
— Нет. Просто уходи.
Половицы заскрипели, словно Дилан ходил кругами по ту сторону двери.
— Дилан, пожалуйста, просто возвращайся в дом своей матери. Мне нужно отдохнуть. Вынесение приговора завтра…
Скрип прекратился и прозвучал удар, когда его ладонь опустилась на дверь.
— Прости, Стелла. За то, что было раньше. Я просто думал, что это могло бы помочь. Я не хотел разрушать все еще больше.
— Ты не разрушил. Правда. Я просто… мне просто нужно отдохнуть, и все.
Еще один удар, но слабее.
— Ладно. Ты права. Я уйду. Увидимся утром. Я буду там для тебя.
Я выдохнула от облегчения.
— Спасибо тебе, Дилан.
Его шаги отдалились, когда я сползла на пол. Ноги были больше не в силах держать вес, который с каждой секундой становился больше. Я все еще прижимала контракт к груди. Страницы, созданные в аду, угрожали сжечь меня и превратить в не что иное, как в кучку остывшего пепла.
Я раскрыла страницы и уставилась на чернильные завитки букв. Они не имели значения в полумраке моей комнаты. Являли собой лишь рисунки на стене пещеры, рассказывающие о жестокости и деградации. Сложные элегантные узоры ничего от меня не прятали. Слова — холодные, жестокие, как и мужчина, написавший их.
Я бросила страницы, будто они обжигали мне пальцы. Соглашение зашуршало по полу и упало, словно было невинной бумагой. Мне было лучше знать. Я подтянула колени к себе и опустила на них подбородок. Как я могла отписать свою жизнь мужчине, который — я знала — принесет мне боль? У меня не было никаких сомнений по этому поводу. Его глаза, когда он смотрел на меня в машине, будто я была игрушкой, до сих пор преследуют меня. Я и прежде его боялась — боялась чего-то, чего не могла понять. До сих пор не в силах объяснить этого, но я испытывала ужас.
Слезы, накопившись, стекли вниз по носу, капнули на колени, и дальше оставили влажные дорожки на ногах. Я просидела так долгое время. Минуты, часы. Сколько бы времени ни прошло, я утонула в воспоминаниях о нас с отцом. Каким сильным он был, когда умерла мама. Насколько сильнее ему пришлось быть, когда я пыталась сделать то же самое. Могла ли я позволить ему отправиться к своей смерти, зная, что я могла спасти его?
Один год. Весьма недлинный срок. Мне понадобился год, чтобы восстановиться после своей попытки наложить на себя руки. Станет ли для меня большой утратой, если я исчезну на год? Я так и не окончила колледж. Мама покончила с собой в то лето, когда я собиралась отправиться в Нью-Йоркский университет. Моя жизнь приостановилась на неопределенный срок. Затем отец решил переехать сюда, чтобы мы решили, как нам жить дальше. Мать Дилана помогла облегчить боль папе на некоторое время, пока я задыхалась, запертая в своей комнате, рисуя темные картины мыслей, одна мрачнее другой, пока не становилось слишком.
