— Николя, что с тобой? Ты спишь? Пришел Президент. Он ждет тебя в гостиной.
Николя приподнялся. Страшные видения исчезли, но оставили щемящее чувство тревоги. Медленно сполз с кровати, открыл дверь. С упреком взглянув на парня, Амет открыл окно, чтобы проветрить комнату:
— Ты можешь обмануть кого угодно, только не меня.
Все было настолько очевидным, что Николя даже не пытался возражать.
— От одной папироски еще никто не умер, но проходит время, и одной уже не будет хватать, — назидательно продолжал слуга.
Этот разговор был явно неприятен Николя. Чтобы его прекратить, он схватил Амета за рукав и выпалил в лицо:
— Почему ты никогда не рассказывал мне об отце?
— Потому что, когда я впервые увидел твоего отца, он уже жил в аду. Можешь верить мне или нет, но он превратил в ад и мою жизнь, и жизнь твоей матери.
Всегда сдержанный и невозмутимый слуга сейчас не был похож сам на себя: его обуревал шквал эмоций. Резко хлопнув дверью, он удалился.
Николя зашел в ванную комнату, подставил голову под струю ледяной воды, вытерся, причесался. Со смешанным чувством радости и страха он направился в гостиную, где его ждали. Джоанна в роскошном вечернем платье сидела в кресле напротив Президента. Она не заметила Николя и продолжала разговаривать с гостем:
— Умоляю тебя, помоги. Только ты можешь на него повлиять. Мы так нуждаемся в тебе.
Президент подал знак взглядом. Джоанна увидела сына, поднялась ему навстречу, намереваясь поцеловать. Но Николя резким движением отстранился от нее:
— Хочешь отделаться поцелуем? Не получится. Боже, как ты вырядилась!
Тут вмешался Президент:
— Во-первых, тебе не мешало бы для начала поздороваться со мной, а во-вторых, я тебе не позволю разговаривать в таком тоне с матерью. И вообще, пришло время поговорить с тобой как со взрослым человеком.
Джоанна поцеловала Президента и исчезла. В какой-то момент она даже хотела отказаться от ужина у Мадлен, но все же предпочла спастись бегством.
Появился Амет в идеально сидящем лакейском костюме и чопорно сообщил:
— Ужин подан.
Пока слуга накладывал в тарелки суфле и сыр, Николя залпом опустошил бокал красного вина и налил еще.
— Я не знал, что ты увлекаешься алкоголем.
— Думаешь, лучше увлекаться наркотиками, как отец?
Невозмутимый и строгий взгляд Президента дал понять, что не стоит упражняться в остроумии.
— Извини. Ты — единственный человек, с кем я могу поговорить о своем отце. Ты наверняка все знаешь. Не могу простить матери, что она скрыла правду.
