Щорс | страница 35
С улицы доносились крики. Слышны были одиночные выстрелы. Щорс выпрыгнул через окно во двор. Около дома, где помещалась ЧК, гудела толпа. Щорс подошел поближе и прислушался. По отдельным выкрикам он понял, что Донцова успела скрыться. Через полчаса Щорс был уже у бараков 2-го батальона. На дворе строилась рота Тысленко. Щорс подошел к красноармейцам.
— Смирно! — скомандовал Тысленко и отрапортовал: — Рота выстроена, ждет ваших приказаний, товарищ командир полка!
— Сколько отсутствует?
— Больных нет. В наряде два бойца и отделенный командир.
— Вольно!
— Во-о-ольно! — передал команду Тысленко.
Перед выстроенной ротой Щорс заговорил с Тысленко громко, спокойно, как будто ничего особенного не случилось.
— Мятеж подняла конная сотня?
— Да, говорят. К ней присоединились пулеметная команда и, кажется, батарея. Решили арестовать всех командиров и судить за то, что гоняют людей на строевые занятия вместо того, чтобы идти освобождать Украину. Командиром полка выбрали Наливайко. Такой незаметный человек был, а сейчас кричит: «Братья казаки, я завтра поведу вас на немцев!»
— То есть к немцам.
— Ну, конечно.
— А как в ротах?
— Большинство держит нейтралитет.
— Что такое? А? Какой нейтралитет? — резко спросил Щорс.
— Надо, говорят, сначала разобраться, из-за чего заваруха вышла. Митингуют.
— Хорошо. Я сейчас им помогу разобраться.
Отдав Тысленко приказания, Щорс один пошел по казармам.
Первая рота шумно митинговала. У входа на голом топчане сидел дневальный. Это был Живоног. Увидев Щорса, он вскочил, вытянулся. Выглядел он очень растерянным. Опомнившись, Живоног крикнул не своим голосом:
— Смирно!
Галдеж прекратился. Все повернулись лицом к Щорсу. Оратор, стоявший на столе, от неожиданности присел на корточки и застыл в таком положении.
— Где командир роты?
Никто не ответил.
— Выходи на двор строиться!
Никто не шевельнулся.
— Оглохли? — спросил Щорс.
Кто-то робко сказал:
— Тут, товарищ командир, хлопцы резолюцию голосовали.
— Голосовали? — переспросил Щорс и вдруг крикнул: — А ну-ка, подними руки, кто с Украины!
Один за другим все медленно подняли руки и стояли с поднятыми руками растерянно, не понимая, в чем дело.
Щорс улыбнулся.
— Значит, единогласно. Чего же еще голосовать? Все с Украины.
Щорс вскочил на скамейку. Он еще сдерживал себя, но чувствовал, что внутри у него все клокочет. Лицо было бледно, глаза горели, губы искривились, вытянутые по швам руки чуть вздрагивали. Рота замерла, как будто кто-то бросил в помещение бомбу. Вот-вот она взорвется.