— Добрый день, господин Жером, — сказала она, сопроводив приветствие книксеном. — Мы с вами не виделись почти два длинных сезона. Как поживаете?
К её удивлению, обычно вежливый до тошноты Жером, раскланиваться в ответ не стал. Не изменив печального выражения лица, он смотрел куда-то мимо неё, словно и не присутствовал здесь вовсе.
— Присмотрись к нему, — посоветовала Аделинда. — Обрати внимание на то, что находится за его спиной.
— Он какой-то… прозрачный весь, — шёпотом произнесла Милена, приглядевшись к учителю танцев, — сквозь него траву видно и вон ту могилу.
— Не догадалась, в чём дело?
— Если учесть, что мы на кладбище, это значит… он мёртв?
— Да. К тому же, довольно давно. Оставшаяся без тела душа со временем растворяется без остатка. Это с ним сейчас и происходит.
— Я даже не знала, что господин Жером умер. Бедняга… Как, хоть это произошло?
— Он нам уже ничего не расскажет. А у других можно поспрашивать. Пойдём.
Аделинда подошла к дородной женщине в платье сиреневого цвета, с кружевным чепцом на голове. Судя по безвкусно подобранным украшениям — купчиха или хозяйка доходного дома. Вид у неё был не слишком дружелюбным, что вскоре и подтвердилось.
— Что вам здесь нужно?, — недовольно проворчала женщина. — Полюбопытствовать пришли? Ходят, смотрят. Делать вам больше нечего…
— Но-но, дорогуша! Не забывайся!, — строгим тоном произнесла знающая. — Хамить не советую, а то я рассердиться могу.
Аделинда щёлкнула пальцами, и сварливая тётка внезапно сникла. Через мгновение, на её лице возникло заискивающее выражение:
— Да я, ничего. Даже рада гостям. Целую декаду меня никто не навещал, вот и взгрустнулось.
— То-то же. — усмехнулась ведунья. — Рассказывай. Чем занималась? Померла от чего?
— Торговлишку вела. Не особо доходно, так, по мелочи. Племянничек мой — змей отъявленный, отравы в мой любимый ликёр сыпанул. — Охотно сообщила женщина. — Умерла я не сразу, мучилась ещё пару деньков. Племянник меня такой заботой окружил. За лекарем бегал, водички мне подносил испить. Лицемер поганый.
— За что же он вас так?, — вырвалось у Милены.
— Деньги из меня тянул, негодяй, — вздохнула купчиха, — да всё мало ему было, душегубцу. Вот и лишил жизни… Ты, я вижу, добрая девочка. Приходи ко мне почаще. Поболтаем о нашем, о женском. Я тебе про жизнь свою горемычную рассказывать буду. Всплакнём вместе…
— И ко мне приходи, — гнусаво протянул неизвестно как оказавшийся рядом мужик в простой холщовой рубахе и таких же штанах.
