Он выпивает кофе, отодвигает поднос, и вот наступает момент, когда надо садиться за работу. До этого момента все шло очень гладко, но работы у него нет. Собственно говоря, ему нечего делать.
Он сидит некоторое время, докуривая папиросу, потом с неприятным ощущением, что делает что-то нехорошее, тянет к себе со стола книжонку в яркой обложке: уголовный роман, принесенный Ядвигой из библиотеки.
Считается, что он даже не притрагивается к этим книжонкам. Он часто подшучивает над женой за пристрастие ко всяким нелепым историям. И все-таки раскрывает книжку и с брезгливым любопытством начинает читать.
Немного погодя он перелистывает сразу несколько страниц. Действие переносится в фамильный склеп. При чем здесь склеп, ведь только что была свадьба? Он листает обратно. Ага, понятно, невесту похитил и задушил человек в маске! Но герой-то как попал в склеп? А, там был подземный ход! Отлично, больше вопросов нет… Крышка гроба наконец открыта. Вместо несчастной невесты там оказывается труп бородатого мужчины… Тьфу, Ядвига уверена, что он работает, а он читает эту белиберду!
Юстас аккуратно кладет книжку на то место, где она лежала, а сам отходит подальше и останавливается против окна.
Во дворе ветер гонит гусиный пух по большой луже… Пятнистый теленок, балуясь, нагнув голову, прижимает к земле своими короткими рожками бельевую веревку. Она натягивается, натягивается — и наконец срывается. Рубашки взлетают вверх, панически всплескивая длинными рукавами, и долго еще качаются, успокаиваясь.
Ядвига быстро идет от колодца с полными ведрами в руках, а из сарая, следом за старой Юлией, выходит маленькая Оняле с большими вилами.
Нет, хватит, когда-нибудь с этим надо покончить. Профессор снова принимает решение, которое принимал уже не раз. Он спускается вниз, в прихожую, где висят на вешалке пальто. «Все они уже немолоды, — приходит в голову профессору. — Самое новое пальто Ядвиги, в общем, совсем приличное, но все-таки тоже довольно пожилое, ему третий год от роду. А это вот ее коричневое пальтишко — совсем старушка со сгорбленными плечами, унылыми морщинами на материи и облысевшим воротником».
Он тихонечко проводит рукой по плечу старого пальто, испытывая странное сочувствие к этим тряпичным инвалидам, точно к старым товарищам. «Им не легко пришлось, беднягам, их срок тоже подходит к концу», — думает профессор, снимая с вешалки свою старую куртку.
Щурясь на солнце, он выходит из темных сеней на крыльцо. Во дворе шумно от беспорядочного ветра, треплющего белье на веревке, от отчаянного чириканья воробьев и гоготанья гусей, топчущихся на мокрой земле.
