Над головами Хранителей стоял еле слышный хрустальный звон, как будто потрескивание хрупкого льда в ясный день. Звон сплетался из хаотичных отдельных нот в затейливую равномерную вибрирующую мелодию, удивительно осязаемую кожей и проникающую глубоко в тело. Эта мелодия казалась самой прекрасной для каждого Белого Хранителя, она давала силу и веру в самую суть правильности всего, что происходит.
Но сегодня даже эта мелодия не вселяла надежды в их сердца. Небо давно погасло, превратившись в глубокое ночное, лунный диск полностью скрылся за пришедшей на его место неизвестностью… По скованным извечной мерзлотой северным просторам побежали трещины. Земля рвалась, выпуская из расщелин пламя, опаляя огнем хрусталь льдов и оставляя после себя копоть опустошения.
* * *
Первым в комнату Ааргарда шагнул Заагир, все с той же приторной улыбкой. Он оттеснил не успевшую еще ничего понять Дельфи внутрь и окинул взглядом небольшую комнату. Следом Эйден втащил Кирану, зажимая ей рот руками.
Дельфи попятилась к кровати, но Заагир рванулся к ней и дернул ее за руку, отбрасывая в другую сторону, а сам, зверски улыбаясь, шагнул к Ааргарду. Тот уже стоял на ногах не пойми какими усилиями. В местах ран над повязками обильно выступила кровь.
— Стучаться не учили? — процедил он.
Эйден силой усадил Кирану на одно из кресел возле стены и вытащил меч из ножен. Заагир последовал примеру брата.
— Очень честно, — неприязненно скривился Ааргард, — далеко пойдете.
— На колени, черный, — процедил Эйден и двинулся к нему, — как можно ниже…
Острие меча уперлось Ааргарду в грудь.
— Потом спасибо еще скажешь, — усмехнулся вдруг Эйден. — На колени!
— Что вам нужно?! — раздался сбоку вскрик Дельфи. — Не трогайте его!
— Дельфи! — эльфийка почувствовала у себя на плече ледяную руку Кираны. — Не надо…
— Да, Дельфи, ты уже достаточно и так тут натворила, — вдруг прошелестел от входной двери сухой голос Советника.
Кирана съежилась от этого голоса, но в следующий миг загородила собой эльфийку, распахивая горящие от гнева глаза.
— Что ты себе позволяешь, отец? — прозвучал ее гневный голос.
В этот момент в углу комнаты Ааргарда толкнули на пол, и Эйденхайт триумфально водрузил на спину черного дракона свою ногу в тяжелом кожаном сапожище. Ааргард тем не менее хищно оскалился этому, так что руки ему все же поспешили связать, заломив за спину.
От двери в комнату шагнул Лоаденхайт, бледный и осунувшийся, словно постарел за время последней встречи еще на несколько десятков зим. Одетый как всегда безупречно в светлый отливающий серым перламутром длинный плащ с глухим воротом, он казался на его фоне еще более безжизненным. Длинные белые волосы потускнели и стали явно отливать серым.
