— Источник найден, — откликается девушка. — Местоположение: последнее обновление.
Так. Кто-то несанкционированно установил ей неподдерживаемые функции. Неудивительно, что девчонку глючит. Кто же этот любитель экспериментов?
— Указать идентификационный номер пользователя, установившего обновление.
— Отказано в доступе. Закрытая информация.
— Твою мать! — присвистывает Шурик. Он даже забыл о недоеденном бутерброде. — А ну-ка давай я… Технический доступ, код шесть-бета-желтый, Гайдар-омега-девятнадцать.
— Закрытая информация. — Руки и ноги девушки начинают мелко подрагивать. — Возможность извлечения данных отключена аппаратно.
— Вот такие пироги… — Шурик отваливается от девушки и выглядит сейчас как неудовлетворенный маньяк. — Думаешь, это кто-то из гостей?
— Нет, блин, я тайком ночью прокралась и поменяла все коды, даже не зная как! — я быстро соображаю. — Так, Шурик… дела наши не так чтобы очень. Ольге для ее нового нарратива нужна работоспособная Лена. Причем нужна буквально завтра. Варианты?
— А может… — Шурик не уверен, но эта идея ему очевидно нравится, — закроем глаза? Первичную настройку наша куколка прошла, базовую диагностику тоже. Отслеживать даты обновлений — это не наша прямая работа. Распишемся в проведении осмотра, да и все. Даст бог, пару дней она продержится. А если нашу куколку и снесет-таки с катушек, и она снова примется декламировать какого-нибудь Роберта Бернса, пусть это будет заботой уже следующей рабочей смены. А?
— Нет, — я почти не раздумываю. Почти. — Завтра я прихвачу в материальных ресурсах промышленный взломщик, вскроем эту малютку сверху донизу. Это серьезное дело, Шурик, я не могу здесь полагаться на авось. Но пока что никому не слова. Понял?
Секунду он смотрит мне в лицо, потом сморщивается и кивает.
— Ладно уж. Если так нужно.
* * *
Я прихожу в себя. Медленно, словно всплывающая на поверхность океана глубоководная рыба. Я слышала, они иногда взрываются в процессе. Разница давлений. Декомпрессия. Кессонная болезнь. Впрочем, последнее — это уже наше, человеческое. У рыб кессонной болезни не бывает. Рыбы не болеют.
По всей вероятности, я — не рыба. У меня болит все. Но особенно сильно — голова.
Ощупываю бестолковку. Есть небольшая шишка, но, полное впечатление, спадающая, словно полученная некоторое время назад, и еще…
Принюхиваюсь к пальцам. Точно, слабый лекарственный запах — голову мне обрабатывали, совсем недавно. Что за черт! Поднимаюсь, пошатываясь — но не как от сотрясения, просто кровь отливает от головы, идет легкая дезориентация. Я чуть в стороне от центральной аллейки лагеря, недалеко от площади. За спиной дерево, впереди скамейки, над головой — листва и полная луна. Луна подмигивает и переливается перламутром.
