Лина тоже его хорошо помнила, он их в свое время венчал.
И теперь он начал вещать добродушным отеческим голосом, что всем, кто ушел от нас, живется хорошо, так как все они удобно устроены в инобытии, о котором мы не имеем никакого представления, но оно блаженно и безмятежно. И поскольку он не хочет быть голословным, он будет им говорить о тех детях человеческих, которых сам встречал на этих блаженных полях, о тех детях человеческих, которых те или иные радиослушатели могли знавать тоже.
Его сестра Бет, например, которая была не только его сестрой, но и сестрой общины в долине, так вот он встретил ее недавно во время одной из продолжительных прогулок, и была она так легка и бестелесна, что такое нельзя даже представить в отношении существа человеческого, и вот она ему прошептала…
«Тетя Бет…, сказал Йори, — тетя Бет — как же это возможно?»
«Тетя Бет, — сказала Лина, — она умерла вскоре за ним от воспаления легких, после ночного дежурства в холодном доме старого Оски…»
«Тише!» — прошипел Йори, ибо дядя Бартоломе как раз рассказывал, как ему сестра Бет поведала о великом покое в лучах света и о красоте света, и о том, как это трогательно, встречать те души, за которыми ты ухаживал и, быть может, которые ты утешал, и о том, как ее мать Вильгельмина —
«Бабушка, — прошептал Йори, — наша бабушка…»
— и ее отец Отто-Карл —
«Твой дедушка», — прошептала Лина и перекрестилась.
— как они тоже были там и все же как будто и не были все это время, но было так, что сознавалось и чувствовалось, что они здесь, для этого вовсе на надо было их видеть, ибо и зрение и слух и запах все уходит на другой план, но все же можно говорить об узнавании, можно узнавать себя, но ни желаний, ни тоски больше нет, есть только предчувствие, и грусть превращается здесь в ожидание, в ожидание идущего вслед за тобой, как говорил Кандид, который —
Глаза Лины заблестели. «Кандид?»
«Это тот, из Хольдерхофа!» — сказал Йори.
— который говорил, что ему пришлось уйти так рано —
«Он сорвался со скалы, этот браконьер, — пробормотал Йори, — в Креенфлюене».
Лина всхлипнула.
— он бы очень хотел узнать, что стало с Рюди, спросить бы у Лины —
«Какое ему до этого дело? — спросил Йори, — ты слышала?»
У Лины слезы потекли из глаз.
— но все это теперь далеко в прошлом, как платья, которые ты уже давно не носишь, и потому уже больше не больно —
Лина зарыдала.
Йори поднялся. «Что это за радиостанция?»
Он захромал к комоду, чтобы посмотреть, где находится указатель на шкале радиоприемника.
