Железо приходилось брать не абы какое, а достаточно толстое - ржавая труха кузнецам не нужна. В общем, те недели заполнял тяжёлый и непривычный труд, но могильщиков хорошо кормили, дали им нормальные кровати и матрацы, крыша над головой не текла, а раз в неделю им даже приносили выпивку и приводили шлюх. Седому этого доставало, Велиону и Шраму - нет.
- Давай скорей, - поторопил Велион копающегося в своих вещах Седого.
- Ладно, ладно, - пробормотал тот. - Вот. - В его руках появился короткий прямой нож, который он сразу же засунул за голенище. - Теперь и я готов. А вы сказали, что собираетесь уходить?
- Уходить с работы нужно неожиданно, - хмыкнул Краг, - иначе можно совсем не уйти. Даже если взял с собой зубочистку.
- Особенно, если ты пришлый могильщик, - усмехнулся Велион.
- Да идите вы, мне здесь хорошо. Нас никто ни разу не обманул.
- Но жалование за первый месяц почему-то перенесли на этот. Ладно, парни, разговаривать буду я.
Никто с формальным лидером шайки не спорил. Впрочем, Велион вызывал некоторую уважительную оторопь и у местных. Шрам и Седой - обычные ребята, к ним относились как к своим. Но Велион был каким-то другим, отчуждённым, будто случайно попал в их компанию, хотя его навыки могильщика превосходили таковые у любого из знакомых Каргу, и оказаться здесь случайно он просто не мог. Да и повадками Велион больше походил на какого-нибудь выродка-графа: ходил к цирюльнику каждую неделю, в первый день на могильнике нашёл какую-то книгу и потом несколько вечеров листал её, вставлял иногда заумные словечки во время разговора. Впрочем, на первой же пьянке стало понятно - он нормальный мужик.
Могильщики вышли из каморки, расположенной в самом углу трактира, на задний двор. Тракт находился по ту сторону здания, да ещё и был отделён широким двором, где располагались кострища и ставились телеги и кареты торговцев и странников, но звуки дороги - перепалка возниц, цокот копыт, блеянье ведомой на продажу отары овец - донеслись до Крага, и могильщик почувствовал восторг. Засиделся он здесь. Зимой тоже приходилось подолгу оставаться на одном месте, но летом обычно он себе такого не позволял.
Возможно, дело в проклятье, о котором говорили все могильщики. А может, и в том, что Шрам просто такой человек, и ему никогда не сидится на месте.
Им нужно было в другую сторону от тракта. Выйти из-за частокола, пройти жидкую рощицу, и там, на холмах, за которыми почти сразу располагалось болота, стояли три кузницы. Все три, фактически, принадлежали одному человеку - Палёному Келиву. Келив, как и большинство кузнецов, был тощим, но невероятно жилистым мужиком. Лет ему было тридцать пять, и то, что к этому возрасту он обзавёлся аж тремя кузнями, нанявшись когда-то в одну из них подмастерьем, говорило о предпринимательской жилке. И, возможно, паре-тройке утопленных в болоте конкурентов. А уж если он захочет отнести туда троих мёртвых могильщиков, их точно никто не хватится.
