Йаати яростно помотал головой. Все эти провалы в сознании страшно достали его: он чувствовал, что следующего может уже и не пережить. Надо с этим что-то делать… только вот что? Ладно, раз он всё равно не знает, это может подождать. Проблем и так навалом…
Осторожно подняв голову, Йаати осмотрелся. Его занесло в холл жилого дома, освещенный тусклой голубоватой лампочкой, грязный и замусоренный. Дверь грубо сварена из листовой стали, с закрытым сейчас окошком-амбразурой, — хотя бы с этим ему повезло, не нужно бояться, что с улицы сюда ворвется нечто невообразимое… Побитые почтовые ящики, ещё какая-то дверь, две лестницы — вверх и вниз…
Сжав зубы, Йаати поднялся. Сидеть тут было совершенно бесполезно, а он отчаянно хотел есть, да и одежда совсем ему не помешала бы. Воображать себя Диким Юношей — это одно, а бегать в чем мать родила по осеннему городу — совершенно другое…
Он сделал несколько осторожных шагов. Нет, наверх ему точно не подняться. Но на лестнице вниз тоже горел свет, — и Йаати, цепляясь за стенку, пошел по ней, морщась от боли в ободранных босых ногах. Один пролет, второй, третий…
Ступив на ровный пол, он удивленно замер. Пустая, ярко освещенная комнатка, впереди коридор с какими-то дверями, кое-где открытыми. Но проем входа обрамляла массивная металлическая рама, — а внутри неё мерцала пленка призрачного голубоватого сияния. Она тихо потрескивала, отчетливо пахло озоном. Удивленный, Йаати подошел к ней и протянул руку. Соображай он чуть получше, он не стал бы её трогать, но ему повезло. Разряды закололи и защекотали руку, но она прошла насквозь, почти не ощутив сопротивления. Зажмурившись и задержав дыхание, Йаати шагнул… весь передернулся от прокатившейся по телу колючей волны… и замер, осторожно приподняв ресницы. Ничего! Чем бы ни была эта штука, — она не причинила ему вреда.
Вздохнув, он пошел, скорее, побрел вперед. Подвал явно оказался не прост, — стены и потолок укреплены плоскими балками из уже знакомого ему черно-сиреневого металла, на дверях — массивные и сложные замки. Закрыты, правда, оказались не все. За ними он видел нары, какие-то столы… а ведь это, наверное, столовая…
Йаати свернул. Столовая оказалась пустой и наполовину разгромленной, — но в комнате за ней стояли здоровенные железные шкафы. Подергав за незнакомую ручку, Йаати, наконец, открыл один. Изнутри повеяло холодом — точно, холодильник. Внутри нашлись знакомые пакеты из плотной черной пленки, с той же влажной, розоватой массой, похожей на сырой рыбный фарш. С голодухи, впрочем, и она показалась удивительной на вкус, — Йаати вмиг сожрал всё содержимое пакета, а потом и второго. Тело сразу же отяжелело, в голове поплыло. Он едва смог добраться до ближайшего матраца, — и тут же провалился в глухой сон…
