Наконец лето подошло к концу, и все было готово к свадьбе. Но в последний момент, за неделю до венчания, возникло неожиданное препятствие, и потребовалась отсрочка. Отцу Анны, генерал-прокурору Лопухину, поступило послание от императора Павла. Император сообщал, что он желает непременно присутствовать на бракосочетании своей любимицы, однако неотложные государственные дела мешают этому: ему необходимо выехать в Вену для встречи с императором австрийским, чтобы обсудить совместные действия против узурпатора и врага рода человеческого, Наполеона. Потому он просит Петра Васильевича, как отца невесты, отложить свадьбу до его возвращения.
В тот же вечер стало известно, что такое же послание получил и князь Гагарин. Вечером состоялось семейное совещание, и все единодушно решили, что невозможно не выполнить просьбу императора. Свадьбу решено было отложить до его возвращения из Вены, предположительно — до конца октября.
— В конце концов, душенька, тебе это будет только в удовольствие, — утешал дочь генерал-прокурор. — Отложенное счастье сильнее греет, уж ты мне поверь! Ожидание удовольствия — тоже удовольствие, не менее острое!
Анна во время этого совещания молчала. Что она могла сказать? Ей планы откладывания свадьбы совсем не нравились. Она бы хотела вступить в брак как можно скорее. Ей почему-то начало казаться, что задержка может все погубить. Каким образом это может случиться, она не знала, но предчувствия у нее были мрачные. Но как она могла противиться общему мнению? Противиться воле государя? Пришлось подчиниться.
Снова потекли дни. Как-то Анна поймала себя на мысли, что теперь князь Павел Гаврилович стал реже бывать у них в доме и уже не выказывал ей столько внимания при встречах. Когда же он приезжал, они редко оставались наедине, мало беседовали. Она призадумалась: а о чем они вообще беседовали с князем? Но как ни старалась, на память приходили все какие-то пустяки: светские сплетни, скачки, назначения, которые получили знакомые князя… Ничего действительно важного, ничего, что волновало ее, в этих беседах не было. Этим они разительно отличались от ее разговоров с Павлом.
К концу октября государь вернулся из Вены. Но тут князь Гагарин объявил, что простудился во время конной выездки и не может идти к венцу. А тут как раз наступил Рождественский пост, и нельзя было венчаться.
Этот пост стал для нее самым мрачным временем за последние годы. Князь Павел бывал у них все реже, а ее настроение, соответственно, делалось все хуже.
