— Анна, я скажу тебе новость чрезвычайную, — услышала она голос княгини. — Его сиятельство князь делает тебе предложение, он просит твоей руки. Я ответила, что предоставляю сей вопрос твоей воле, мое же согласие он получит всегда. Я уверена, что твой отец также одобрит твое решение, каким бы оно ни было. Засим я оставляю вас. — И с этими словами Екатерина Николаевна покинула гостиную.
— Скажите, согласны ли вы? — подходя к Анне, тихо спросил князь.
— На что, князь?
— Согласны ли вы составить счастье моей жизни? Согласны ли стать моей супругой, хозяйкой моего дома?
Он не сказал «люблю», не спросил: «любишь ли ты меня?» Но что до того? Разве дело в словах? Ей казалось, что она ясно читает эту любовь в его глазах.
— Да, князь, я согласна, — ответила Анна.
Он почтительно поцеловал ей руку, потом взял вторую и тоже покрыл ее поцелуями. Затем отворил дверь и громко позвал княгиню. А когда она вошла, объявил, что согласие невесты получено.
Вошедший слуга доложил о том, что князь Петр Васильевич возвратился со службы, а следом за ним явился и сам князь. Он выслушал от жены новость, сказал: «Очень рад, очень!» — и слегка приобнял будущего зятя. Затем дворецкий принес икону Божьей Матери, и супруги благословили жениха и невесту.
— Ну, теперь надо сесть и хорошенько все обсудить, — перешел к деловой части сватовства Лопухин. — Следует поговорить о приданом, а также решить с объявлением помолвки и свадьбы. Я полагаю, что свадьбу можно устроить в сентябре, сразу после Петрова поста. Как думаете, князь?
— Совершенно с вами согласен, князь, — ответил Гагарин.
— А ты не возражаешь, душенька? — обратился генерал-прокурор к дочери.
— Я не знаю, делайте, как считаете нужным, — отмахнулась Анна. — И как считает нужным князь Павел Гаврилович.
С того дня князь Гагарин стал бывать в доме Лопухиных каждый вечер. Анна уже не уезжала в Павловск, и теперь, на правах жениха и невесты, они с князем подолгу оставались вдвоем в гостиной. Во время третьего своего визита князь наконец поцеловал ее. Это было ни с чем не сравнимое наслаждение! Как сладостный, огненный напиток! Она готова была пить этот напиток снова и снова и знала, что это счастье ей приготовлено, оно ее ожидает.
Они с мачехой ездили по магазинам, выбирая материю для свадебных платьев — и для венчания, и для бала. Еще покупались платья для выходов, для каждодневной носки, покупалось постельное белье — в общем, все, что полагается иметь невесте. Впрочем, Анна принимала мало участия в самой процедуре выбора материи и покроя платьев, только отвергла то, что ей совсем не нравилось, а в остальном полностью соглашалась с мачехой. Она жила в таком постоянном ощущении счастья, что мелочи жизни, на которые обычно она обращала внимание, теперь скользили, не задевая ее сознания.
