Билодо встал коленями на влажную траву, замер в ожидании и прислушался, но озарение его так и не посетило, а из могилы так и не донесся утробный голос. Усопший явно не мог дать ему совет. И тем не менее…
* * *
Будто в ответ на посещение кладбища, в следующую ночь Билодо увидел покойного во сне. Ему приснилось, что он спал, а проснувшись, увидел в изголовье кровати Гранпре, облаченного в красное кимоно. Бледный лоб призрака был в крови, волосы спутались, но это отнюдь не мешало ему улыбаться. Он весело встал, медленно подплыл к шкафу, будто подъехал на скейте, открыл дверцу и показал на верхнюю полку…
Билодо проснулся уже взаправду, по крайней мере, ему так показалось. И тут же спросил себя, пробудился ли он на самом деле или же это продолжение сна. Не увидев рядом призрака Гранпре, он определился в пользу первого варианта. Затем подошел к шкафу и вспомнил жест, которым привидение показало на верхнюю полку. Это конечно же был всего лишь сон, но Билодо, не в состоянии совладать с любопытством, решил присмотреться повнимательнее, просто так, на всякий случай. Он открыл дверцу. Верхняя полка оказалась довольно глубокой. Почтальон протянул руку, пальцы сначала нащупали лишь пустоту, но потом на что-то наткнулись. В самом углу стояла коробка. Изумленный Билодо потянул ее на себя. Коробка была черная, небольшая и довольно легкая. По ней бежали японские иероглифы. Почтальон поставил ее на кровать и снял крышку. Там, завернутое в тонкую шелковую бумагу, лежало красное кимоно.
* * *
Кимоно, казалось, не надевали ни разу. Билодо вытащил его из коробки и развернул. Мягкий, с отливом, шелк. Прекрасная вещь. Билодо уступил желанию его надеть и очень удивился, почувствовав себя в кимоно легко и непринужденно. Он сделал несколько шагов, повертелся и убедился, что оно на редкость легкое. Потом распахнул полы, представляя себя Лоуренсом Аравийским в костюме эмира, и посмотрел в зеркало. Оно сидело на нем как влитое. Его будто для него специально сшили. Билодо словно получил электрический разряд и почувствовал, как по нервным волокнам заструился тихий поток, лаская их до самых окончаний. Повинуясь импульсу, он встал, вышел из спальни, направился в гостиную, сел за стол, положил перед собой чистый лист, взял ручку и поставил точку. И тут произошло чудо. Кончик ручки побежал по бумаге, оставляя за собой, как после землетрясения, гроздь слов. Может, он так и не проснулся? Так вот как на человека снисходит вдохновение! Внутри него словно прорвало плотину, будто наконец завелся двигатель, до этого долго барахливший. У врат сознания громоздились образы, словно сталкиваясь на бильярдном столе воображения.
