Но дурное настроение актрисы быстро прошло, и она продолжала с прежней веселостью:
-- В самом деле, это еще я допускаю. Я бы желала путешествовать по неизвестным странам, но, в конце концов, была бы в отчаянии, если бы это послужило препятствием моей привязанности к Шарлю.
-- А! Так его зовут Шарлем. Позвольте ж, милая Пусета! Откровенность за откровенность. Кажется, что Шарль -- это прозвище того капиталиста, который охотился за зайцем на балу?
-- Сегэн? Он! О! Это старая история! -- быстро проговорила молодая женщина.
-- Ну, Шарль все так же богат? -- спросил Пьер, окидывая взглядом пышную меблировку комнаты.
-- Я не знаю. Но его торговля, должно быть, идет хорошо, потому что он мне никогда ни в чем не отказывал.
-- Да какая же торговля теперь может быть удачной, когда все дела идут так скверно? -- спросил изумленный Кожоль.
-- А контрабанда английских товаров! Конечно правда, что Шарль достает деньги не без труда. Он постоянно скитается по горам и по долам, не зная, когда он придет сюда или отправится оттуда. Верно только то, что для меня он всегда милый гость, дорогой обожатель! -- прибавила блондинка, искренно взволнованная при воспоминании о любимом.
-- Но Шарль -- ведь это слишком коротко, неопределенно... Каков он? -- вставил граф с любопытством.
-- Он мне о себе ничего не говорил, да и я особенно не выспрашивала, я знаю, что немного болтушка... Вы уже убедились в этом, потому что я рассказала вам все о моих маленьких делах... Да я и не хотела бы знать больше, чтобы не стать недоверчивой. Мы живем в такое время, когда имя, провозглашаемое на площадях, может навлечь серьезную опасность на того, кто его носит. Я люблю Шарля, и он меня обожает. Что еще мне нужно, чтоб быть счастливой? Я рассчитываю на его искренность, но никогда ее не требую от него.
Столько было милой доброты и истинной любви в словах этой женщины, что Пьер, глубоко тронутый, взял ее за руку и проговорил:
-- Мадемуазель Пусета! Вы восхитительны.
И, пожимая концы розовых пальчиков актрисы, Кожоль подумал: "Ее Шарль, должно быть, какой-нибудь ссыльный юноша, вернувшийся втихомолку в Париж и пытающийся достать контрабандой свое исчезнувшее богатство".
И в самом деле, контрабанда была в то время одним из серьезных средств доставать деньги. Все лионские фабрики, разрушенные осадой, были закрыты. На юге Франции шелковичники почти прекратили свой промысел. Торговля всюду была в упадке, и Чудихи, вместо того чтобы оживить ее своими заказами, наряжались в дорогой индийский муслин и кашемир, которыми наводняла страну английская контрабанда.
