Просим читателя простить нас за это отступление, прервавшее нить нашего рассказа. Но так как мы изучаем интересную эпоху в ее целости, то не должны пренебрегать оригинальными ее чертами, какие могут нам встретиться.
Возвратимся к разговору за ужином, подслушанному Кожолем в доме, который, по-видимому, служил приютом стольким веселым гостям.
-- Так вы, -- продолжал голос Уврара, -- осыпаете нас насмешками, -- нас, бедняг-капиталистов?
-- Да, толстяк мой, милый мой, премилый мой! -- отвечал целый хор женских голосов.
-- Ну! Ты ведь не будешь назван по имени в "Мадам Анго", а публика все-таки вас узнает, тебя и Сегэна, -- прибавила мадемуазель Пусета.
-- Ах! Бедняга Уврар! Он уж сделал кислую гримасу! -- вскричал один из гостей.
-- Я?.. Нет. С тех пор как Сегэн счастлив, я вполне доволен.
-- Я уже наперед слышу бешеные взрывы аплодисментов, когда публика увидит, как пощипывают и осмеивают выскочек, -- прибавил Од.
Здесь нам нужно сделать еще отступление. Когда пьеса "Мадам Анго, или Дочь рынка" игралась в театре Гэте, успех ее был колоссален, да он и не мог быть иным, потому что "Мадам Анго", так же как и "Кадет Руссель", вырвалась из театра Трубадуров.
В эту эпоху господства дорожных карет и одноколок, в эпоху, когда далекое путешествие считалось событием, за помощью в театральном деле обратились в самый отдаленный край провинции, в Гэте, администрация которой по случаю выхода пьесы на сцену заменила на рампе и в зале обыкновенные сальные свечи восковыми. Прибавим, что администрации это нововведение стоило суммы, баснословной по временам Директории, -- два миллиона, из которых шестьсот франков заплатили изобретателю, гражданину Мальо.
Вот и причина успеха постановки.
Во времена государственных бедствий и крушений, общество стояло на пороге коренного переустройства. Появились новые богатства и способы их обрести. Продажа национального имущества, снабжение армии и особенно денежные спекуляции внезапно породили колоссальные богатства; чуть не каждый день являлись импровизированные миллионеры. Но вместо того, чтоб скрывать свой успех, все эти выскочки ("les parvenus") хвастались неслыханной роскошью, оскорбительной для разоренного и притесняемого народа -- выскочки возбудили к себе ненависть толпы.
Среди этих быстро разбогатевших счастливцев только двое могли несколько оправдать происхождение своих капиталов полезным открытием. Уврар и Сегэн изобрели новый и скорейший способ дубления кожи и получили привилегию снабжать этим материалом армии.
