Закончив, Жаваль подумал: "Если она -- подосланная им шпионка, то она должна видеть, что я не лгу".
В душу Елены снова закралось подозрение, когда она слушала рассказ об этом внезапном отъезде. Зачем Ивон уехал так поспешно? Разве он не был уверен, что получит прощение? Это внезапное бегство было бы на руку кому-нибудь другому, кто должен был страшиться мести той, которую обманул.
-- Так, значит, он уехал второпях? -- спросила Елена, как будто желая этим вопросом рассеять свои мрачные подозрения.
-- Второпях!.. О, нет!.. У него было достаточно времени. Наоборот, я думал, что он никогда не прекратит заглядывать под шкафы, что он никогда не перестанет рыться в ящиках. Он приходил в отчаяние, что не может отыскать один предмет...
-- Какой же?
-- Печать от карманных часов. Он беспрестанно повторял: "Эта вещичка стоит денег, Жаваль, -- это выигрыш, представляющий собой большую сумму".
Елена с бьющимся сердцем выслушивала подробности, они доказывали, что это был Ивон. Печатка от карманных часов, которую Баррас вручил своему партнеру в подтверждение игорного долга, могла быть только у Бералека. Но в таком случае как же эта игрушка возвратилась в руки директора, который показывал ее накануне, говоря об убийстве молодого человека?
Чтобы увериться в случившемся, Елена сделала над собой усилие и притворилась, что ей безразличны новости хозяина гостиницы.
-- Ну, и нашел он эту игрушку? -- спросила она.
-- Нет, он так и уехал ни с чем, бросив фразу, которую я не совсем понял.
-- Какую же?
-- Он сказал: должно быть, я потерял ее во время схватки, в тот вечер!
Елене нечего было больше разузнавать. Она вышла. Жаваль, следивший за ней, пробормотал:
-- Я совершенно уверен, что это шпионка. Ее нарочно послали ко мне, чтоб увериться, не нашел ли я эту... игрушку.
Елена шла с радостью на сердце и думала: "Да, письмо получил он, и он же приходил на свидание. В минуту бешеного гнева я имела глупость заставить Барраса преследовать его. Он бежал от моей ненависти, думая, что я желаю отмстить за..." При воспоминании, которое она пыталась воскресить в себе, Елена заговорила сама с собой тихо, так тихо, что от смущения боялась услышать свои собственные слова:
-- Но и после всего этого... рано или поздно... Ведь разве нет в нем сердца?..
И она продолжала свой путь, трепеща от сладостного волнения, от мысли, что тот, кого она считала мертвым, жив.
-- Да, Ивон жив. Содержатель этой гостиницы сказал мне, что кавалер был замешан в драке, где он и потерял печатку, попавшую потом в руки Барраса. Игрушка возвратилась к директору. Ее принесла полиция, которая подняла ее на месте борьбы.
