Лишь когда жгучая слеза упала Кожолю на руку и он услышал глухое и мучительное рыдание своей жертвы, он очнулся и понял гнусность своего поступка.
Он склонился над женщиной, полный стыда и искреннего отчаяния, как вдруг она вскочила и отбежала от софы: она увидела, что приближается опасность, страшная для того, кто подверг ее такому унижению.
Но в эту минуту любовь ее поборола отчаяние и презрение к своему палачу, и незнакомка, трепеща, пролепетала:
-- Беги!.. Или ты погиб!
Сквозь щель под дверью этой темной комнаты блеснул огонек свечи, который, приближаясь, становился все ярче.
Прежде чем Кожоль попытался что-то сказать, женщина подбежала к двери, отворила ее и бросилась навстречу внезапному посетителю.
Кожоль снова остался один впотьмах. Но вместо того, чтоб бежать, он, как прикованный, сидел на своем месте. Его захватило непреодолимое желание узнать ту, которой он овладел, не видя ее лица.
Слабый луч света, проникавший в замочную скважину, подсказал графу, как удовлетворить свое любопытство! На цыпочках он приблизился к двери и заглянул в замочную скважину.
Он ахнул от изумления.
"Как она прекрасна!" -- подумал он.
Женщина сидела у камина, повернувшись так, что Кожолю удобно было рассмотреть ее. Высокая, смуглая, с матовой кожей, с изящными розовыми губками, эта женщина обладала красотой ослепительной; красота эта с первого взгляда привлекала и поражала созерцавшего ее. Ее большие глаза, черные и глубокие, выражали страсть и энергию. И как поразительно эти глаза должны были оживляться в минуты ненависти и гнева этой женщины! В этом величаво-прекрасном создании -- встреченном благодаря поразительной случайности -- Кожоль угадал нрав неукротимой тигрицы, которая сумеет отомстить за себя.
Выражение лица этой женщины сейчас было страшным, и с таким выражением она смотрела на человека, чей приход спешила предупредить. И нежданный посетитель, конечно, содрогнулся бы, если б заметил этот гневный взгляд. Но он не видел его, в это время он зажигал подсвечники на камине.
Покончив с этим, он обернулся, и Кожоль сразу узнал его. "Это Баррас!" -- воскликнул он про себя.
Волокита-директор сел рядом с женщиной и взял ее за руку.
-- О! Жестокая! -- произнес он, целуя кончики ее пальцев.
Она не пыталась отнять руку.
-- Жестокая? Милый директор... Почему же я жестокая?.. -- произнесла она мелодичным голосом, одарив Барраса чарующей улыбкой.
"Ах! Ах!.. -- подумал Пьер, продолжая внимательно смотреть в замочную скважину. -- Что за быстрая перемена в ее лице! Еще минуту назад, наблюдая за ней, я готов был побожиться, что она презирает гражданина Барраса, а теперь -- ее голос так сладок и улыбка так..."
