Фишка вскочил и, схватив висевшие на шесте над печкой портянки, стал торопливо обуваться.
- Ну, что ты думаешь, Тимофей?-спросил, подпоясываясь, Матвей.
- Думаю, что Ерунда пожаловал.
- А может, охотники заплутались?-сказал дед фишка.
- Навряд кто сейчас пойдёт сюда.
- Надо, Тимофей, кого-то из разведчиков выслать туда, чтоб пробрался поближе и узнал, какие силы, а партизан я сейчас по тревоге подыму,- проговорил Матвей и направился к выходу.
- Матюша, дозволь мне туда сходить! Я там, в Еловой-то пади, каждый кустик знаю. Так, нычить, проползу, что ни одна пташка не вспорхнёт.
Дед Фишка просяще смотрел на Матвея, поспешно натягивая на себя свой старый, в заплатках зипун. Матвей взглянул на Тимофея Залётного:
- Как, Тимофей?
- Я сам хотел пойти, товарищ командир.
- Нет, тебе нельзя. Надо вооружённых разведчиков на заставы выставить.
- Понятно.
- Я готов, Матюша! - Дед Фишка стоял в зипуне, в шапке, с ружьём через плечо, готовый сию же секунду ринуться на любое дело.
Матвей сердито покосился на него, но не мог сдержать улыбки:
- Ладно, уж. Иди… Но только знай: попадёшься - нас погубишь.
Дед Фишка встряхнул ружьё, пробормотал:
- Ты тоже скажешь… Когда я попадался?
Они вышли. В раскрытую дверь землянки ворвался холодный ветер и загасил тускло мерцавший ночник.
Дед Фишка юркнул куда-то в темноту, за высокие кедры, и бесшумно исчез. Изумлённый его поспешностью и ловкостью, Залётный сказал:
- Что он, в темноте видит, что ли? Матвей отозвался тихо:
- Кто его знает! Нам-то не суметь так. Шаримся вот, как слепые.
Они добрели до кухни, возле которой на сучке кедра висела железина, принесённая сюда кем-то из партизан-кузнецов, и Матвей негромко ударил в неё деревянной колотушкой.
Люди ещё не спали. С визгом и скрипом распахнулись двери землянок. С тревожным говором, в страшной суете партизаны бежали к месту сбора-на поляну.
Матвей прислушался, с горечью сказал:
- Орут-то как!; Всех до единого из пулемётов покосить можно.
- Это всегда бывает так спервоначалу. Необстрелянные,-проговорил Залётный. - По фронту знаю.
Матвей промолчал. По тому, как под его ногами похрустывали сосновые шишки, собранные на растопку печей и костров, чувствовалось, что командир топчется, нервничает.
- Давай, Тимофей, высылай дозоры по всему кругу, чтоб к нам ни с какой стороны не подошли,-проговорил он глуховато.
- Будет сделано, товарищ командир!-И Тимофей скрылся в темноте. Матвей постоял, послушал. Теперь говор людей переместился за посёлок, к поляне, на которой выстроились партизаны. Матвей направился туда, дорогой стараясь думать спокойно и трезво:
