— Ну, живой еще, бродяга? — спросил капитан. — Жрать небось хочешь, речной черт! Ну вот, пожуй пока… — Дорофеев вынул из кармана завернутые в салфетки два испеченных в масле пирожка.
Карнаухов ел пирожки, поленившись хорошенько очистить их от лоскутков раскисшей бумажной салфетки, и торопливо рассказывал капитану о пропаже сетки, о том, как двое гадов обещали его утопить, и что на удочки не ловится, иначе бы он ухи наварил… костер-то у него вовсю горит!
— А Леха, значит, починил все-таки лодку? — спросил он у капитана.
— Как же, починит такой! Опять надрался у шкипера — глаза в разные стороны смотрят. Мы с Уздечкиным кой-как залатали… Вон Ведерников волнуется: говорит, выгонять надо Леху с теплохода. Ты как думаешь, стоит его выгнать?
Карнаухов растерялся. В его жизни так редко случалось, чтобы с ним всерьез советовались.
— Жалко выгонять, — ответил он со вздохом.
— А мне, думаешь, не жалко? Я же знаю, совсем Леха одичает, если прогнать… Вот что вас обоих так к дикости тянет, Пескарь? Тебя я в Михайловке еле-еле от бичей оттащил. Ты думаешь, те двое, что тебя утопить хотели, не из той же компании? Ну, может, не из той, так из такой же точно. И сетку они украли, это как пить дать. Уж я-то всю эту шантрапу знаю — насмотрелся, пока на Реке работаю. Вот и обидно: хорошие, здоровые ребята, а тянет вас туда, в это болото! Вот скажи, Генка, почему вы сами себя в руках держать не можете?
— Тебе хорошо спрашивать: у тебя семья. И дело в руках — капитан все-таки! А тут ведет куда-то — и сам не знаешь куда. А захочешь остановиться, к делу повернуться или, например, о семье подумать, так дружки в оборот берут. Смеются, презирают. Вроде, если женишься, так уже и предатель! А потом — жениться… Работаешь тут, на Реке, когда на танцы ходить? Мы же то плывем, то стоим в этом самом Временном! Для речника жениться — большая проблема!
— Это для робкого проблема, — возразил Дорофеев без тени иронии. — Тебе обязательно надо стать смелее, Генка. Ну что ты, в самом деле, как пескарь какой-нибудь, всего боишься?.. Ты же хороший малый, работящий, честный, ну?
— Не знаю, — смущенно пробормотал Карнаухов. — Привык, наверное…
— Ладно, сматывай удочки, пора на теплоход возвращаться. А твоего друга, между прочим, я пригрел разок по шее.
— Ты — Леху? — не поверил Карнаухов.
Капитан весело прищурился и ответил:
— А что на него — богу молиться?.. Только, знаешь, ты об этом помалкивай, чтобы до Ведерникова не дошло!.. Ведь Леха не такой уж негодяй, каким его Володька считает. Просто дурит он по молодости да по глупости… Ну ничего, я его возьму в оборот, он запоет другим голосом!.. А то списать! Да списать человека никогда не поздно. Это я и в Среднереченске успею. Если сам прежде не уволюсь…
