— Все-таки это правда, капитан? — убитым голосом спросил Карнаухов.
— Пока не знаю, Ген, — после вздоха ответил Дорофеев. — Пока что я думаю… Мне надо очень серьезно обо всем подумать!
…В то самое время, когда Дорофеев ходил на остров за Карнауховым, помощник капитана сочинял докладную записку. Он знал, что Дорофеев имел право уволить Леху сразу же после сообщения Ведерникова. И требовал этого. И был до глубины души возмущен, что его требование капитан оставил без внимания.
Если не считать нескольких сел и маленького районного городишка, берега Реки на четырехсоткилометровом протяжении от Временного до Среднереченска были нетронутыми. И эти малонаселенные, с мощной тайгой берега начинали угнетать, если путь от одной деревни до другой продолжался много часов. Вот почему интерес и оживление команды вызывало всякое встречное судно.
Почти каждый из теплоходов, на чьи сигналы отвечал взмахами белым батистовым флагом Ведерников или заменявший его у штурвала Дорофеев, принадлежал речному транспортному отряду Гидростроя.
За два дня пути от Временного «Ласточка» уже разминулась (о каждой встрече вахтенный обязан был сделать запись в журнале) с «Муравьем», тащившим во Временный серебристо-белые, похожие на части разобранной космической ракеты емкости с одинаковыми надписями: «Не курить! Огнеопасно!», с «Орлом», за которым на буксирном тросе тянулись погрузившиеся почти вровень с водой две баржи с железобетонными перекрытиями, со «Стрекозой» и связанной с ней скалобурильной установкой, с «Ураганом», тащившим две баржи, загруженные нарядными японскими бульдозерами.
Эти встречи для команды «Ласточки» были праздниками, недолгими, но радостными. Все, кроме вахтенного, выходили на палубу, чтобы помахать знакомым ребятам, — со встречного теплохода также сигналили поднятыми руками, улыбались, кричали что-то веселое, ободряющее.
Узнать коллегу на встречном теплоходе проще всего было коку Уздечкину. Потому что почти на всех судах коками были женщины.
В пути ли, на стоянке ли, но три раза в сутки команда должна принимать горячую пищу. Это значило, что трижды в день кок должен часа по два, по три париться на камбузе. Мужикам такая однообразная и тяжелая работа не по нраву. Потому-то женщины занимали эту должность на большинстве судов.
Но лично ему такая служба была по душе. Он с детства мечтал увидеть сибирские реки, названия которых звучали как сказка. И уж конечно, самому водить по ним огромные теплоходы. Но из-за близорукости его мечта не осуществилась. Зато для кока орлиная зоркость не была обязательным требованием.
