— А как ее отца звали, не помните?
— Почему не помню? Его, как и деда моего, Трофимом звали. Да, Трофимом Трофимовичем — баба Мария неожиданно всхлипнула — говорила же тебе, внучка, что не стоит такое рассказывать на ночь. Как вспомню о ней — слезы сами собой наворачиваются на глаза.
— Ты ее жалеешь, да? — дрожащим голосом спросила Таня, и Степан готов был поклясться, что она вот-вот заплачет.
— Еще бы. Живи она сейчас — разве стал бы ее кто-то упрекать за погубленные горшки и слабое здоровье? Конечно, нет. Ладно, Таня, давай уже спать.
Степан тихонько отошел от окна. На улице он запрыгал от радости. Таня жива!
Затем, бесстрашно насвистывая, направился домой. Перелез через окно, лег в кровать и задумался.
А думал Степан о том, какие приходят к человеку сны. Порой добрые, порой странные и даже страшные. Жалко лишь, что симпатичный домовой Шурхотун, кажется, тоже оказался сном.
И жалко, конечно, что тетка Катерина не дожила до наших времен.
Конечно, после такого ночного приключения Степан проснулся позже, чем всегда. Дома уже никого не было.
В кухне на столе лежала записка от мамы. Она желала сыну приятных снов и сообщала, что куры и поросенок уже покормлены, корова Зорька давно в череде. А еще мама просила, если ему опять будет плохо — пусть немедленно ложится в постель. А она в обеденный перерыв забежит домой и, при необходимости, немедленно вызовет врача Михаила Алексеевича.
Степан просмотрел записку и невольно улыбнулся. Очень ему теперь нужен тот Михаил Алексеевич! Кажется, он еще никогда не чувствовал себя таким здоровым. Хотелось немедленно куда-то рвануть или хотя бы пройтись колесом по земле, что он и сделал.
Затем Степан уселся на скамье под забором и задумался над тем, что же ему делать дальше.
Конечно, надо было наведаться к Тане и осторожно, чтобы самому не стать посмешищем, узнать, что она делала вчера. И если окажется, что ничего особенного — тогда, значит, все эти ужасы ему лишь приснились. Степан где-то читал, что двум людям один и тот же сон одновременно сниться не может. А если с Таней случилось то же, что и с ним?
Нет, об этом лучше не думать.
Баба Мария полола около забора. Вернее, она больше опиралась на сапу, чем полола.
— Доброго вам утра — вежливо поздоровался Степан — а Таня дома?
— Доброго-доброго — охотно согласилась баба Мария — где ж ей быть, как не дома? Сейчас уберет в хате и выйдет на улицу.
Однако Таня уже вышла на крыльцо.
— Я все сделала, бабушка — сказала она — осталось только нарвать порезной травы, как ты велела.
