Михаил смотрел на Марию. Он не мог злиться на нее, не хотел упускать шанс, который им выпал, позволив старым обидам воскреснуть. Иначе он точно будет кретином.
— Маш! — Зимин подошел к ней. Сел на подлокотник кресла и прижал ее к себе. — Глупая ты. Чего ты боялась? Сказала бы еще в Петербурге: «Гад ты, Зимин!» Все бы и выяснили, — он поцеловал ее в макушку. — Может, все-таки ванная и чай? Еще заболеешь… Возись потом с тобой, — улыбнулся Михаил.
В его руках она успокаивалась. На предложение идти в ванную она только отмахнулась и сбивчиво продолжила:
— Если бы я заговорила об этом тогда, это бы значило, что все действительно было. Я предпочитала не помнить. И после прошлой ночи поняла, что мне, в сущности, все равно. А утром Дональд мне все рассказал. Ральф тогда через него организовал слежку, потому что беспокоился обо мне. А потом воспользовался этими фото, чтобы я… разочаровалась.
— Забыть легче, я знаю. Но мы оба виноваты в том, что все произошло именно так. Только как теперь жениться на тебе, — он усмехнулся, — чтобы ты не обвинила меня в очередной погоне за приданым?
— А ты гоняешься за приданым? — Мари зажмурилась, прижавшись к нему. — Тогда тебе лучше поискать другую невесту. Мои позиции в рейтинге богатых невест резко пошатнулись.
— Нет, другая мне точно не нужна, — Михаил вздохнул. — Придется смириться с тем, что ты теперь небогатая невеста.
— Нет, ну совсем в нищенки меня записывать рано, конечно, — проворковала она и тут же безо всякого перехода сообщила: — Это по приказу Ральфа устроили пожар на «Клелии».
Зимин удивленно взглянул на нее.
— Зачем?
— Видимо, его тоже не устраивало, что я много работаю.
— Давай поищем другие варианты избавить тебя от работы, — Михаил наклонился к Марии и поцеловал ее в губы.
Мари обвила руками его плечи, отвечая на поцелуй. А потом отстранилась и прошептала:
— И все-таки… зачем ты поцеловал меня в Кронштадте?
— Захотелось. Мне очень сильно захотелось тебя поцеловать.
— Странно! Это после того, что я устроила на ролкере? — Мари хихикнула и заглянула в его глаза. — А замучила я тебя тогда, да?
— На ролкере ты сама себя замучила, — усмехнулся он и добавил по-русски: — И устроила настоящий цирк.
— Из тебя плохой клоун, — так же по-русски ответила Мари и сама испугалась.
Михаил открыл было рот, но тут же его закрыл. В голове вихрем промчался набор красочных слов. Он попытался облечь все пришедшее в голову в культурную форму. Сложная словесная конструкция превратилась в одно-единственное слово.
